Ля муры с дурой…
И пир шекспиров —
Дух спиртной
В отчизне хмурой…
Отчизна требует меня
Почить на тризнe.
А я не требую себя
Служить отчизне.
«Стопотворение стихов…»
Стопотворение стихов,
Строфотеченье…
Возможно, кровля потекла
Душой бескровной.
Теченье бравурных стихов —
Шторма… Шторма и только!
А может, только кутерьма
Среды застойной.
А чуть строка сошла с ума,
Как с рельс крушенье —
Ниспровержение… ума!
Умалишенье!..
Сю строчку вынесет Харон
Вперед ногами.
Поэт предстанет, как юрод
Перед богами.
И преступление меж строф
Строки порочной,
Не минет.
Век мой строг:
В клочки и клочья!
«Неистребимый облик века…»
Неистребимый облик века
Сквозит стихами… за версту.
Тьмы… тьмы ночей – фонарь, аптека,
Акаций изгородь в цвету,
Ночь, улица, фонарь… под глазом
И сумасшедшая тоска… —
А. Блок с его бессмертным азом
Стоят пистолью у виска.
«Не суйся, Иисусе…»
Не суйся, Иисусе,
В святая святых,
Не святотатствуй вне храма.
Душа, чуть дыша,
Пеленает мой стих.
Святить и крестить его рано.
Рано, Иисус, славословить меня,
Рано кропить мед на рану.
Раным ранее под пагубный спирт
Аз воспарять к фимиаму.
«Тратит осень за окном…»
Тратит осень за окном
Утлые пожитки,
Прибираясь перед сном,
А уже не жить ей…
И уже костер пожух
Из рябины красной.
И пророчит гиблый дух
Ворон громогласный…
«Остудите мне душу от смертного пала!..»
Остудите мне душу от смертного пала!
Безжалостно и быстротечно…
Не шлюпкой – водой баргузинского вала —
Душа моя падает в вечность…
«Кто там?.. Гости… Хлябь и слякоть…»
Кто там?.. Гости… Хлябь и слякоть.
Мнется осень в кожушке…
Выходи, мол, небо пахнет
Редкой сволочью в мешке.
Выходи на панихиду
По поникнувшим богам…
Всё оплачет… боль, обиду…
Трубных плакальщиц орган.
«Кастальский родник…»
Кастальский родник…
Жигулевское пиво…
Запальчивый парень…
Девический страх….
Невероятно – естественно – лживо
Сосуществует суетность в мирах.
Блекнет закат в эмпиреях кастальских.
Бродят поэты в утоптанных тропах.
И пузырятся в шампанях бокальских
Сор ли стихов, сумасшествий ли строфы…
Виртуальная