– Детей бить нельзя! – заверещал Генка. – Я в ювенальную юстицию на вас жаловаться буду!
Тут он закрутился угрем и попытался под рогожу занырнуть. Только Прошка командиру своему сухощавому подмигнул и хлоп – ладонь штрафнику на спину. Того, как капусту гнетом, в землю вдавило. Только рот успел захлопнуть с перепугу.
– Жалуйся, жалуйся, Шишкин! – добродушно грохотнул верзила, а сам уже другой рукой Генкины штаны стягивает. Было тут от чего перепугаться – без штанов-то еще страшней!
– Дяденька, я больше не буду! – пискнул Шишкин. – Я же новенький, научи меня, как надо!
Прошкин начальник вокруг рогожи обошел, наклонился к пацану и хмыкнул. Затем выпрямился, одну руку – в бок, а другой прутиком Прошку отогнал.
– Новенький?
– Новенький, очень новенький, – взвизгнул Генка, – совсем новый!
Ему страшно захотелось, чтобы военный ему поверил. Он вскочил на четвереньки и стал отряхиваться, чтобы показать начальству свою новую школьную форму.
– Ладно, по первому разу прощаю, – усмехнулся офицерик. – Прошка, покорми отрока щами да мигом его назад на плац, я сам его учить буду!
Щелкнул каблуками двухметровый детина, улыбнулся во всю ширь и погладил Шишкина по голове. А лицо такое доброе-доброе, как у деда Мазая, что зайцев от паводка спасал.
– Пойдем, хлопчик, – как ни в чем не бывало сказал Прошка, а затем поднял за шкирку несчастного рекрута. Так они и пошли с плаца – очень большой и совсем маленький.
– Ты запомни на будущее, малец, – наставительно пробасил на ухо Шишкину великан конвоир, – Суворов немогузнаек не любит, мигом горячего под хвост подсыплет.
– Суворов? А он кто? Вот этот? Это твой командир? Тот самый Суворов? Или не тот самый?
Прошка брови сгустил и только головой по сторонам поводил. Как конь на водопое. Как будто Генка что-то плохое спросил.
– Здрасте, приехали! Он самый известный полководец! – покачал усами великан, – Суворова не знаешь? Ну, узнаешь еще!
Пришли они в столовую избу, а Прохор и говорит, что за стол чистым садиться надо. И все приговорками разными разговор усложняет. То «мытье – не мука, а к столу – наука!», то «чистая вода – для хворобы беда!». Прямо как литераторша перед контрольной за четверть. Но выбора у Генки не было, потому что розги, как и стиральный шланг, маячили где-то недалеко, и их еще никто не отменял. По крайней мере в этом месте.
– А где ванная-то? Как руки мыть?
Прошка, как жираф на муравья, посмотрел с двух метров на Шишкина и гаркнул:
– Скидавай одежу! Сурьезно мыться будем!
Шишкин аж подпрыгнул. Вот еще не хватало! Голым, что ли, за стол садиться?
– А зачем одежду-то снимать?
Только