– Ну, нам нада фiна падразнiць цi нам яго нада насмяшыць? С саракапяткi по лiнкору далбаць – звону мно-о-о-га будзе. А толку мала…
– Решили, что в случае, если наших заметят на подходе, когда уже назад поздно, – будем бить по зениткам «Вани-Мани», в упор только они и смогут достать… А ты меня уже достал, не отвлекай, будь человеком! – добавил лейтенант споткнувшись.
«Што значыць – мама у фiлармонii настаунiчае, другi б так паслау…» – со смесью уважения и непонимания подумал сержант Акулич.
– Эх, хорошо, что Б-4 не знайшлi у гэтым выпарi…
– Слышь, акула болотная, – отозвался идущий сзади Петр, – на хрена тебе эта дура?!
– Гэта ж як-нияк любiмая машынка нашего командзiра! – продолжал в меру сил развлекаться морпех, стараясь отвечать покороче, на выдохе, чтоб не сбить дыхание.
– Это которого?! – Петр опасливо покосился на лейтенанта.
– Да не, не вашага, а таго маера з Брыгады. Страсть у яго, кажуць, к этой штуке, шчэ с лета.
– Кончай трепаться! – пресек лейтенант явное с его точки зрения нарушение субординации в виде шуточек над вышестоящим командиром.
Бойцы торопливо курили в рукав, укрывшись за орудийным щитком и нагло злоупотребляя отсутствием лейтенанта. «Ваня-Маня», как последняя сволочь, покачивался в дрейфе у дальнего края канала, и что делать дальше – было совершенно непонятно. Выяснять эти непонятки и ушел лейтенант-артиллерист.
– Так, планы поменялись. Большую дичь так просто не достанешь, будем брать ледокол. Есть мысль – захватить, раз уж рядом шастает, и уже с него лезть дальше. Возле орудия остаемся втроем, справимся. Остальные – в распоряжение морпехов. Сержант Акулич!
– Я!
– Проводишь бойцов к своим, они правее метрах в ста.
– Есть!
Осип бежал по палубе ледокола, выискивая противника. ППС висел на плече, придерживаемый левой рукой, в правой – пехотная лопатка (говорили, что заточить и использовать ее в рукопашной посоветовала снайперша из Бригады. Тоже интересно, молодая еще женщина, а капитан и Герой. И ТАКОЕ, говорят, с ножом вытворяет…). На лопатке прихватывало морозцем сгустки крови – какой-то финн не вовремя высунулся из надстройки, ну и получил по шее. Шустрые, как понос, но бестолковые на корабле бойцы спецгрупп НКВД зачем-то ломанулись «до кочегарки». «Эх, – подумал Акула, – нашто полезли?! Там ничего не слыхать с палубы, закрыли бы двери, ломом подперли… А так – побьють кочегаров, а уголек кидать нас поставят!»
Мысль была прервана громким выстрелом совсем рядом, в ночной тишине показалось – та самая сорокапятка шарахнула. Правая рука потяжелела, лопатка, звякнув по палубе, выпала из разжавшихся пальцев. Сержант успел увидеть в узкой щели между котельным вентилятором и надстройкой смутно белеющее лицо, винтовку – и не задумываясь, из неудобного положения рубанул с левой руки очередью из ППС.
«Мать тваю! Скончылася цiхая работа! – подумал морпех, запуская левую руку за пазуху и пытаясь нащупать рану. –