Только на четвертый день, после нескольких стычек с хорватами, где чудо да «бронник» спасли его, фортуна, как показалось Никите, наконец-то склонилась к тому, чтобы выпустить из этого мешка. Грязный, заросший щетиной и ободранный, он вышел в небольшую долину между гор. Дорога упиралась в сербскую деревеньку, и, по всем его расчетам, до своих было рукой подать.
В деревне несколько домов горело, слышалось дикое мычание коров, крики людей. Вдруг он увидел цепи хорват.
– Что за чёрт? Кого они шарят? – Никита осмотрелся. Да нет, не может быть такого. Обожгла догадка. Это же за ним. Его обложили. Он рванулся назад к лесу. Поздно. О! Если бы был вечер. Мозг работал лихорадочно, умирать в планы Никиты не входило. Не за этим он сюда приехал добровольцем из России.
Пригнувшись, Никита побежал в долину. Ничего, он выдержит, он выносливый. Не в таких переплетах бывал, и жив. Ну, «Сатрап», выручай, родимый.
Окружавшие распались, им теперь незачем было идти цепью, его видели. Никита бежал по давно не паханному полю – местами бурьян достигал груди – и думал, что это даже хорошо, что поле. Они, по-видимому, хотят взять его живьем, на этом и надо сыграть.
Хорваты шли, словно загонщики на зверя, громко крича, свистя и улюлюкая. Глупые, они забыли, с кем имели дело. Никита остановился, задержал дыхание и как на стрельбище вскинул автомат: та-та-та-та… несколько маковок в касках споткнулось не по своей воле, остальные попадали в целях безопасности.
Никита зло усмехнулся: «Что, братья славяне, кусаюсь? Это вам не игра в войнушку», – и побежал, петляя, перепрыгивая через кочки. Не добежав до лежащих метров тридцать, он метнул в их сторону три гранаты, упал и пополз, не останавливаясь. Вперёд, вперёд, вырваться. Руки привычно делали работу. С колена длинное, прицельное: та-та-та-та-та… ещё две гранаты, и вперёд, вперёд.
Он прорвался, он уходил. Воздух раздирал легкие. Пули цвиркали то веером, то поодиночке, над ним и вокруг. Краем глаза Никита видел, что ушёл, но также видел и то, что за ним не бежали, да и пули вдруг перестали свистеть.
Не хватало воздуха, он с сиплым надрывом вырывался из легких, словно предупреждая, что через мгновение они разорвутся на куски. Никита сбавил бег, соображая, что произошло. Он видел впереди спасительную кромку леса, а там совсем немного – и свои.
Земля разломилась, полыхнув, под ногами. Его опрокинуло и ударило, обожгло до невыносимой сухости во рту. Страшная, адская боль разорвала сознание, погрузив во мрак, чтобы через мгновение вытащить вновь на новые муки. Сквозь боль он осознал: это конец. Так вот почему за ним не бежали. «Сатрап» лежал в стороне. Никита хотел дотянуться, доползти, но нет, силы покинули.
Он очнулся от того, что его тормошили. Вокруг стояли хорваты. Солдаты курили, тихо разговаривали, с любопытством посматривали в его сторону. Двое бинтовали ноги. Боли не было.
«Эх,