Опал гневно ощетинилась – внешне это выразилось в том, что ее радиоактивная корона увеличилась до трех метров в радиусе, разлагая на атомы все, что оказалось внутри ее сферы, включая Колина Озкопи. Но хотя сам гном и исчез, его последние слова занозой засели в памяти Опал и сохранятся там до самого конца ее жизни. Если у Опал и был один недостаток, который она готова была признать, так это привычка поспешно уничтожать тех, кто мешал ей – вот и этот гном умер слишком легко и сорвался с крючка – отомстить ему по-настоящему она не сможет уже никогда.
«Все он солгал, этот гнусный гном, – успокаивала она саму себя, мчась с огромной скоростью к поверхности. – Мои бедра безупречны, и вовсе они не обвислые».
Внешне появление Опал выглядело ослепительно и божественно, оно походило на взрыв сверхновой звезды, вырвавшейся из глубин на поверхность океана. Яростный жар черной магии Опал пронзил с одинаковой небрежной легкостью и стены Атлантиды, и толщь океанской воды, изменяя атомную структуру любого вещества, оказавшегося на пути пикси.
Она устремила ореол своей черной магии вперед и вверх, в направлении поместья Фаул. Ей не требовалось следить за дорогой, Опал летела на зов замка, ключом к которому она была.
Глава 5
Армагеддон
Эриу, вблизи поместья Фаул
Погребенные в виде восходящей спирали вокруг замка берсерки возбуждались все сильнее, поскольку в мире наверху магическая сила вырвалась на свободу.
«Что-то приближается, – понял Оро, капитан берсерков. – Вскоре мы станем свободны, и наши мечи вновь испробуют на вкус человеческую кровь. Мы испепелим их сердца и вызовем к жизни древние силы зла. Мы заставим людей трепетать и бежать от нас. Они не смогут убить нас, потому что мы уже мертвы, и нас удерживают только магические нити.
Наше время будет недолгим. Всего одна ночь после столь долгого небытия, но мы успеем покрыть себя славой и кровью перед тем, как навсегда соединимся в посмертии с богиней Дану».
– Вы чувствуете изменения? – мысленно окликнул Оро своих воинов. – Будьте готовы рвануться вперед, как только распахнутся ворота.
– Мы готовы, – ответили его воины. – Как только свет упадет на нас, начнем захватывать всех – собак, барсуков и людей.
«Я бы предпочел барсуку человека», – невольно подумал Оро.
Он был гордецом, и его гордость стоила ему жизни – десять тысяч лет назад.
Лежавший слева от него Гобдоу откликнулся на это зловещей шуткой.
– Согласен, – мысленно просигналил он. – Но барсук все же лучше крысы.
Если бы у Оро было сердце из плоти и крови, оно затрепетало бы от прилива гордости – в этот раз за своих воинов.
«Мои солдаты готовы к войне. Они