Закончилось это тем, что около двух лет я, потеряв все границы, учинила такой спектакль с воплями и мокрыми штанами у кого-то в гостях. Присутствующие в комнате вопрошающе смотрели на мать, осуждая про себя её материнские навыки. Она сидела с багровым лицом и было видно, что хочет в эту секунду впихнуть меня обратно, да так, чтобы больше не появлялась.
И тут я осознала, что такое влечение к материнской груди не нормальная фигня, ибо питательной ценности для меня оно уже не составляло, а соответственно перешло в разряд фетишей и больной созависимости. И в этом, конечно, было больше вины матери. Но все эти осуждающие взгляды, немые укоры и её багровое лицо впились в мой мозг.
Я прекратила истерику, сняла с себя мокрые колготы, сама достала из сумки сменные, надела, взяла мать за руку и с решимостью запойного алкоголика после реабилитации сказала:
– Я больше не буду. Хватит!
Реабилитировалась вполне красиво. После чего последовали даже восторженные возгласы и оды воспитательным методам. Мол, какой понимающий ребёнок растет!
Но это были лишь «цветочки», и я благополучно продолжила позориться.
Когда мне было четыре, в город с концертной программой приехал один известный на весь СНГ артист, муж одной более известной артистки. Как образцово-показательная семья, мы само собой пошли на это мероприятие, чтобы было что знакомым на кухне рассказывать. И вот на припеве горячо любимой мной песни творческая душа не выдержала порыва, я вскочила с велюрового кресла бывшего Дворца пионеров и, проскользнув под ногами атлантов-охранников, вскарабкалась на сцену к офигевшему певцу. С высоты подмостков я видела то самое багровое лицо и нежелание этого лица показать какого-то вида, что это лично её чадо решило заявить о себе на весь город и сорвать выступление звезды.
Предчувствуя ягодицами близость провала и грядущее приближение к ним холодной стали отцовского армейского ремня, я не придумала ничего лучше, как схватить за руку недоумевающего певца. Он дал мне микрофон, естественно, я промычала в него мимо нот окончание припева, помахала залу рукой, театрально поклонилась, получила наигранный поцелуй в щёчку кумира миллионов и под бурные аплодисменты была отдана в руки смущённым родителям.
Угроза ремня миновала, потому что потом целую неделю меня узнавали на улицах.
Жажда славы не отпускала, и похожая история случилась, когда приехали куклы из передачи «Спокойной ночи, малыши!». Во время окончания программы, когда все вышли на поклон, я опять вскочила и понеслась к сцене, там подошла к Хрюше и страстно впилась в его игрушечную морду. Зал заржал и зааплодировал стоя. Но дома люлей всё-таки получила за непродуманные выпады.
Получала и орала:
– Я его люблю! Я выйду замуж за Хрюшу! И вы меня не остановите! Он не кукла, он настоящий!
За