И теперь еще это. И именно в тот момент, когда он оказался в относительной безопасности буфетной, собираясь принять стаканчик-другой горячительного в дополнение к тому бренди, который выпил у Дезире. Не вставая из-за стола, Блейк снизу вверх взглянул на своего врага, едва сдерживаясь, чтобы ударом кулака не размазать эти ангельские черты по ближайшей колонне.
– Хантли, – пробормотал он и холодно кивнул.
– Как дела, Блейк?
Не отвечая, Блейкни обернулся, взглядом отыскал лакея с подносом, подал тому знак и мимоходом отметил, что в буфетной комнате было слишком много гостей, жаждущих освежиться, и Блейк не мог ударить негодяя, не привлекая внимания.
– Даже не пожмешь руку старому школьному приятелю?
Блейк взял с подноса бокал и скривил губы в неопределенной гримасе. Хорошо, что руки у него заняты. Он боялся даже говорить, так как голос мог его выдать.
Хантли улыбнулся своей простодушной улыбкой, очаровывавшей многих, но только не Блейка.
– Рад тебя видеть. Тебя так долго не было в городе. Два года, не так ли? Твои друзья по тебе скучали.
– Неужели?
– Ты мог бы сообщить мне о своем возвращении.
– Чего ради?
– Понимаю, Блейк, ибо знаю, ты терпеть не можешь писать письма. Полагаю, со времен Итона твой почерк не улучшился.
– Именно поэтому ты был настолько любезен, подписывая от моего имени долговые расписки?
– Всегда готов помочь лучшему другу.
Словно ледяной ветер обжег сердце Блейка. Ему никогда не отвязаться от «своего старого школьного друга». Свой секрет он доверил мальчику, и вот уже взрослый мужчина доказал ему, как глупо полагаться на другого человека. Блейк сделал глоток вина и внимательно оглядел бывшего приятеля, чей вид производил лучшее впечатление, чем когда они встречались в последний раз. Хантли стал солиднее и явно одевался у хорошего портного. Впрочем, что же тут странного? Дела у этого пройдохи, без сомнения, шли неплохо.
– Чего ты хочешь, Хантли?
В ответ на этот несколько грубоватый вопрос старый знакомый жизнерадостно улыбнулся:
– Да ничего. Просто хотел бы возобновить нашу дружбу, поднять стаканчик, вспомнить старые добрые дни. Помнится, тогда ты называл меня Джеффри.
– Все меняется, Хантли.
– В школе ты не был таким заносчивым. В то время герцогский титул твоего отца не имел значения. Конечно, ведь ты во мне нуждался.
Интересно, почему во времена их школьной дружбы он никогда не замечал, что Хантли отъявленный лицемер? Если бы тогда он был чуть проницательнее, то давно бы понял, насколько непорядочен этот человек.
– Думаю, я более чем сполна расплатился за прежние одолжения, – ответил Блейк. – Что ты делаешь в доме моего отца?
– Меня пригласили. Разве ты не слышал? На дополнительных выборах в Уэстборо меня выдвинули в депутаты парламента. Я вхожу