– Каких еще ведьм? – нахмурилась Римма.
Юля вспомнила, что кроме нее эта тема мало кому известна в лагере. А большинство об этом и слышать не слышали. К своему счастью.
– Это я так, – отмахнулась она. – Тут, говорят, нечистая бродит.
Римма сдвинула очки на лоб и сделала нарочито большие глаза:
– Ты, Пчелкина, в нечистую силу поверила? Со своим трезвым умом? Вот новость! Или шутишь?
– Шучу.
– Тогда ладно, – кивнула Римма и вновь опустила очки. – Но шутка дурацкая. Провинциальная. Я тоже хочу на этот домик посмотреть.
«И я хочу», – решилась было сказать Юля, глядя на ловко подающего мяч Георгия, но не сказала. Римма положила огрызок на покрывало, надела белую панаму и распласталась, вытянув ноги. Огрызок оказался у нее перед носом. Подумав, она отвернулась и надвинула панаму на глаза.
– Не выдержу я долго без мужского внимания, – пробурчала девушка. – Засохну, как цветок без воды.
Когда подлетел Георгий, чтобы глотнуть минералки, Юля перехватила его за крепкие пальцы, призывно улыбнулась.
– Пошли погуляем, – тихонько попросила она. – Ото всех подальше, а?
Георгию предложение понравилось.
– Пошли, – кивнул он и, оглядев загоравших товарищей, бросил: – Лосев, подмени! Хочу передохнуть.
Его место на импровизированной волейбольной площадке тотчас занял другой парень.
– Куда ты, блудница? – сонно повернулась к ней Римма.
– Блудить, – пружинисто поднявшись, смело ответила Юля.
– Везучая, – буркнула Римма и отвернулась.
Когда они отошли от пляжа, Георгий взял ее за руку. Они не уходили далеко от берега озера, иногда за камышами видели, как ребята плескались в затоне и били по мячу. Слышали, как визжали девчонки и мальчишки ржали во всю глотку.
– Хорошо начинается практика, душевно, – искренне вырвалось у Георгия. – Да?
Юля призывно потянула его за руку:
– Еще как душевно. Ты меня в воде недоцеловал. Балбесы нам помешали. Помнишь?
Георгий остановился, привлек ее к себе.
– Помню.
– Так-то лучше, – с легким головокружением вскоре выдохнула она.
Потом они опять двинулись вдоль берега. Проходили мимо камышовых зарослей. И в очередной раз остановились – все для того же. Для столь упоительной близости! И вдруг… замерли, потому что услышали лающий мужской смех – он шел от озера. Прямо из камышей.
– Клюет же, клюет! – торопливо сказал мужчина.
Последовал всплеск. И вновь – грубый лающий смех. За близкой полосой камышей показалась телескопическая удочка.
– Дурёха ты, – сказал мужчина. – Сто раз тебя учил, как надо карася подсекать. Ну, а ты?
– А чо я? – зазвучал над камышами уверенный девчачий голос – и капризно, и вызывающе, и немного в нос.
– А то я, – мягко передразнил мужчина. – Ты его как плотву, а карася надо по-другому. Не вверх, а подрезать – и по воде!
– Так