Когда солдат привезли на работу в первый раз, погода была не очень. При высокой влажности мороз крепчал. Нехотя выйдя из теплого автобуса, воины кое-как построились и пошли по территории завода. Затем разделились по отделениям и приступили к работе.
Здания в XIX веке строили добротно. Красный кирпич крошился в пыль под острием отбойника, но ломаться решительно не желал. Приходилось побеждать его упорством, отвоевывать буквально каждый сантиметр. Рыть котлован было ненамного проще, замерзшая земля не поддавалась, отбойный молоток постоянно забивался и глох, чистить его – не самое приятное занятие. Компрессор закачивал в агрегат сырой холодный воздух, от этого внутри собирался конденсат, который моментально превращался в лед, отбойник переставал работать – попросту выгонял холодный воздух изо всех щелей, но не долбил.
Процедура очистки не радовала никого. Нужно было разобрать инструмент, достать из него маленькие поршни, освободить их ото льда и промыть в бензине. Для этого нужно было снять рукавицы с окоченевших от холодного железа рук и обмакнуть их в леденящее топливо. Получался двойной эффект. Пальцы рук моментально белели, их нужно было растирать и как-то пытаться отогреть. При сильном морозе сделать это достаточно непросто.
Иногда были дни, когда отбойники барахлили каждые 15–20 минут. Работа становилась невыносимым мучением. Солдаты не могли дождаться перекура, который можно было провести в теплом вагончике. Курили прямо внутри, дым – хоть топор вешай. И не интересуют никого те, кто не курит, всем погреться охота. Иногда, а где же еще, как не на перекуре, солдаты заводили философский разговор.
– Скажи, баптист, вам правда драться нельзя?
– Правда. Однако это не означает, что нас можно безнаказанно бить.
– Ну а ежели по правой щеке тебя ударят, то что ты должен сделать?
– Подставить левую.
– Вот! А говоришь, нельзя безнаказанно.
– Нельзя!
– Обоснуй.
– А что тут обосновывать? В Библии написано, во-первых, «какой мерой мерите, такой и вам будет отмерено», а, во-вторых, «не оставайтесь должными никому ничем…» Надеюсь, уяснил.
– Ох, и хитрый же ты, баптист!..
Возвращались в казарму с забитыми кирпичной пылью глазами, трясущимися, нет, не от холода, а от отбойника и лома руками и отмороженными, пропахнувшими бензином пальцами. В роте их ждали отдохнувшие за время отсутствия личного состава краснощекие офицеры и прапорщики. Они были озабочены только высокой боевой подготовкой вверенного им личного состава, а потому устраивали всяческие проверки и различные занятия. Вплоть до ночи. После просмотра программы «Время» за новобранцев брались уже сержанты, тренировали отбой. За 45 секунд…
Любое общество, тем более закрытое, непременно вырабатывает собственные правила. На бумаге они, конечно же, нигде не закреплены, но