Из Испании с любовью. Николай Иванович Левченко

Могло ли это быть хоть как-то связано с Варыгиным, за помощью к которому он обратился перед вылетом? Те сведения, которые тот раздобыл, не были такими уж конфиденциальными, но само то, что он куда-то обращался, могло сыграть запалом, насторожить кого-нибудь из тех людей, кто занимался этим делом. Варыгин, впрочем, сам был темная лошадка, что дополнялось еще общим социальным фоном: по мере затянувшегося кризиса и одномоментных, политического свойства неувязок в России точно в приступе горячки наблюдалось маниакальное единство и расслоение в умах. В нравственно-духовной номинации люди обессилили, как говорил Максим. Экономическому спаду, как следствие всегда сопутствует падение морали, если – не наоборот. Так что, пробуя найти какую-нибудь подоплеку всего того, с чем здесь столкнулся, он мог не без причин подумать, что и на громадном удалении от лихорадившей страны шлейф происходящего там тянется за ним. Пусть так. Хотя при чем тут он, приехавший в Испанию лишь с тем, чтобы увидеть собственного сына?

      Он не ошибался в самых общих интеллектуальных построениях, так же как и в том, чего увидел за окном. На улице перед гостиницей был, в самом деле, Марио – поверенный и незадачливый подручный Маркоса. Имен обоих Статиков не знал. И все-таки судьба распорядилась так, что в поисках ребенка ему помог никто иной, как этот резвый итальянец.

      Глава 6

      Простившись утром возле заградительного тына у обрыва с Маркосом, Марио не сразу одолел противный паралич в своих конечностях. Поглядывая в спину складной удалявшейся фигуры и чувствуя холодный пот на лбу, нетвердо, точно ватными ногами он зашагал к своей каморке. После непростого разговора ему хотелось опрокинуть рюмочку другую горячительного, остыв, осмыслить всё услышанное и поскорей переодеться, чтобы опять почувствовать себя в своей тарелке. Он видел крадущуюся поступь Маркоса: тот шел как люди зверски осторожные, шествовал спокойно и брезгливо, не перешагивал, а будто обходил малейшие препятствия, которых вообще-то на утоптанной дорожке не было. Ну, разве что своими ястребиными глазами он различал микроскопические трещинки, поросшие травой канавки или, может быть, небрежно брошенные группой девушек с вчерашнего туристского автобуса фантики конфет. Марио хоть и старался всеми силами не обнаружить свое отношение, да только уж в минувшей деловой беседе ему не все понравилось. До этого, когда они встречались в городе, в последовательных аргументах Маркоса, ему казалось, были убедительные доводы. Но тот или сознательно умалчивал о том, что Марио не полагалось знать, или от пренебрежения не договаривал чего-то главного, точно игнорировал его самостоятельность – с такой же вот брезгливой утонченностью, как шел, думая, что он за всё уж заплатил. Но Марио мог схватывать меж слов, что надо, и он не шпингалет, какого можно подцепить такой напыщенной галиматьей на удочку. И все же этот парень щедро рассчитался за не такую уж и крупную услугу, глядишь, прикинул он, когда-нибудь еще раз обратится,