Пройдя по площади, Статиков зашел на улицу, откуда появилась бричка. Мостовая была выложена здесь чем-то наподобие бетона с гравием и через минуту разделилась надвое, упершись в невысокий, клином рассекающий ее жилой квартал. Перед трехэтажным бутовым торцом была куртина с зеленью, за ней, над бортиком чернел сквозной проем, и в застекленной нише сверху было изваяние, которое он поначалу принял за фигурку Богородицы: стекло подковой окаймляла рамка и, как он ни вставал, отсвечивало. Он так и не сумел понять, была ли это Богородица или же Святой Георгий со своим копьем, культ которых почитался в Каталонии. Над изваянием на подоконнике была еще одна куртина с яркими цветами, два голубоватых лепестка опали и прилепились к мертвенно шершавому карнизу ниши.
Рассчитывая все же выйти к морю, он повернул от углового здания налево. Противоположные дома по эту сторону стояли так, что улочка трехкратным эхом отражала звук шагов, и скоро привела в тупик. Под сводом арки был подъезд, а на фасаде, выше, выступал балкончик с завешенной куском материи по кремовому цвету стен как нарисованной, ненастоящей дверью. Прохода дальше не было. Расстроившись, он повернул обратно. Он думал, что, минуя площадь, выйдет прямиком на набережную, где, может быть (а почему и нет?), прогуливается в этот час Елена с сыном. Ей нравились открытые пейзажи в стиле Айвазовского, и этот городок по одному тому мог что-нибудь напомнить ей и приглянуться. Надеясь на такую встречу, на то, что их сведет желание обоих, в душе он чувствовал одну помеху. Дома эта встреча представлялось ему буднично, но здесь его уверенность начали подтачивать сомнения. Во-первых, если у Елены что-нибудь стряслось, то ей не до прогулок. А во-вторых, если бы ребенок был без матери, он мог не узнать того: пока они не виделись, парень должен был и сильно вымахать и измениться. Думая об этой встрече, он отгонял прочь пасквильные мысли и все же чувствовал давившую на мозг растерянность, которая бывает у давно не видевших своих детей отцов.
Развернувшись и вскоре снова оказавшись перед бутовым торцом, где было в нише изваяние, он обошел тот и зашагал по правой, сопредельной улочке, которой, сколько он ни шел, всё не было конца. Она застенчиво терялась спереди между смыкавшихся фасадов, которые, стоило лишь подойти поближе, расступались. Улица вела куда-то вдоль подножия