– А Маю умеет ездить и крепко держаться даже на голове… – отшутился Шаслэ.
Оба посмеялись. На голове Лиони из прически слегка вылезли прядки, покачиваясь на ветерке, которые ворошил зверек. Мужчина обратил внимания и с сентиментальностью взглянул, пока она поправляла цветочки. Начиная вставать, девушка вдруг ощутила боль в ступне и, приспустив с пятки кожаную туфлю, увидела маленькую ранку от трения. Почему-то стало неловко, однако Шаслэ это совершенно не смутило, он лишь присел для рассмотрения и поведал:
– Кожа слишком грубая для такого климата, нужно что-то более мягкое и комфортное.
Следом отошел и сорвал два неких округлых листика с земли. Отряхнув от возможной пыли, он снова присел и аккуратно приложил на ранку, нежно приглаживая к ножке. Лиони вновь вспомнила тот момент его ласковой игры на ударном инструменте… Невольно охватило возбуждение, щечки порозовели, бросало в жар, что приходилось тщательно скрывать. Таким образом, проблемное место больше не соприкасалось с обувью и было защищено.
– Листья «хо̀на» помогут обеззаразить и залечить ранку, – осведомил Шаслэ.
Она улыбнулась и поблагодарила, а он решил сорвать для нее еще на будущее.
– Джим будет в восторге, доктор так хочет познать вашу медицину, – воодушевленно поделилась Лиони.
– У него будет шанс, – ответил мужчина, присев неподалеку.
Пока шло собирание листьев, девушка побродила вокруг и неожиданно что-то увидела в траве возле большого дерева. При ближнем рассмотрении показался некий маленький зверек, точнее, детеныш, недавно родившийся, у него даже глазки были еще закрыты. Слышимо ахнув, Лиони позвала мужчину по имени, впервые произнеся вслух весьма необычное для ее восприятия. Когда он оказался рядом, то сначала улыбчиво поправил ударение, которое четко ставится на букву «а», нежели «э». Девушка извинилась, смущенно опустив голову.
– Ничего страшного. Я потом тебе расскажу, что оно значит, Лиони, – произнес он, вдруг обратившись.
Получается, Шаслэ уже был в курсе ее имени, даже не спрашивая, что впрямь удивило. Он раздвинул мешающую траву и осторожно потрогал, осведомив:
– Это детеныш «ресса̀ви», такой же, как Маю.
– Что случилось с ним? Он погиб? – запереживала Лиони, сведя печально бровки.
Мужчина не спеша положил зверька в ладонь и, поводив по тельцу большим пальцем, уверил:
– Вероятно, выпал из гнезда, но не волнуйся, он жив, видишь, бьется сердце, – показал на легкое движение тельца.
Девушка восторженно и единовременно тревожно сделала вдох и улыбнулась.
– Ему не меньше пяти недель, вот-вот начнут открываться глаза, поэтому продержался вне гнезда, – пояснительно добавил Шаслэ.
Следом вдруг принялся передавать его в руку Лиони, попросив открыть ладонь.
– Нужно для начала накормить