Последний вопрос она задала со скрытым сарказмом. Ну кто поверит, что в нашей стране, где атеизм считался чуть ли не официальной религией, в голову советского школьника смогут проникнуть слова из Нагорной проповеди?
В общем, я её скорее напугал, чем удивил. Прочёл эту молитву так, как когда-то учила она. С теми же паузами, интонациями и ключевыми словами. Даже катрен о хлебе произнёс на её манер: «надсущный», а не «насущный». Бабушка Катя сидела, бледнея, а услышав это слово, встала, зажгла лампадку и трижды перекрестилась.
– Кто ж тебя этому научил? – сурово спросила она.
Пришлось врать:
– Вы научили. Этой ночью мне снилось, что я приходил к вам за лекарством. А вы мне сказали, что пока я не выучу молитву, дедушке оно не поможет.
– Дала хоть?
– Дали. Литровую банку, накрытую крышкой. А в ней жёлтая маслянистая жидкость с запахом чеснока.
– Это другое лекарство, – отмахнулась бабушка Катя. – Оно помогает от наведённой порчи, а я тебе сейчас приготовлю что-нибудь посерьёзнее. Когда в твоих видениях Степан Александрович помер?
– Через пять лет и четыре месяца. От рака лёгких.
– Значит, точно поможет.
Пимовна захлопотала у печки. Ссыпала в банку с калиновой самогонкой какие-то снадобья, добавила настойки из квадратных бутылок с чёрным стеклом.
– А обо мне… в своих снах… ты ничего больше не видел? – спросила она между делом.
– Оно вам надо, бабушка Катя? – чуть не взмолился я. – Какой интерес жить, если знаешь, когда умрешь?
– Та-а-ак! – протянула она и подсела к столу. – Ну-ка, давай рассказывай, а то не будет тебе никакого лекарства!
Я впервые взглянул прямо в её глаза и произнёс, чеканя каждое слово:
– Вы неделю не доживёте до полных ста лет. Если хотите, всё расскажу в подробностях, кто вас обнаружил, кто в дом заносил, кто глаза закрывал…
– Значит, я не в доме умру?
– Вы, бабушка Катя, приготовитесь гнать самогон в летней кухне. А заодно затеете стирку, чтобы кипяток из выварки со змеевиком зря не пропал. И наверное, забудете спички. Пойдёте за ними в дом, а по дороге умрёте. Будете лежать на спине и удивлённо смотреть в небо. Куры столпятся у вашего тела, как цыплята вокруг наседки, но ни одна из них…
– Спасибо тебе, Сашка, – перебила меня Пимовна, – сто лет – это много, столько мне и не надо. А теперь скажи честно, откуда ты знаешь, когда у меня день рождения?
– 1 января 1912 года? Так будет написано на кресте…
Глава 6. Первые сдвиги
По дороге домой я обследовал содержимое банки и даже попробовал на язык. Зелье пахло степным покосом и по цвету напоминало «мужика с топором». Только градус намного солидней. От одной капли во рту у меня запекло, а в желудке зажглась лампочка. Нет, от такого лекарства ни один мужик не откажется!
– Где взял? – строго спросила бабушка, лишь только я водрузил банку на стол.
– У Пимовны. Я розетку ей починил. Это для