Класс, расположенный ступенькой ниже, – высший класс, отличается от незримого высшего двумя принципиальными особенностями. Во-первых, хотя он и наследует существенную часть своих денег, немало он и зарабатывает, обычно какой-то приятной, не слишком обременительной работой, без каковой он ощутил бы скуку или даже неловкость. Частенько они зарабатывают деньги, контролируя банки или корпорации с долгой историей, серьезные исследовательские структуры (think tanks) и фонды и занимаясь вопросами, связанными с деятельностью старейших университетов, Совета по международным отношениям, Ассоциации внешней политики, Комитета экономического развития и т.п., а также деятельностью исполнительной ветви федеральной власти, а подчас – и Конгресса США. В те времена, когда послы были еще любителями, они нередко назначались из числа представителей именно этого класса и очень редко – из числа представителей незримого высшего класса. Во-вторых, в отличие от заоблачной незримой верхушки, высший класс вполне видим, причем вполне демонстративно. Иными словами, исчезнувшая из поля зрения верхушка выскользнула из вебленовской схемы показного потребления, оставив простой высший класс выполнять роль, которую прежде выполнял он сам. Когда вы проходите мимо дома, фасад которого явно рассчитан на то, чтобы производить впечатление, и при этом вы хорошо видите этот фасад с тротуара или проезжей части, можете быть уверены: тут живет представитель высшего класса. Пожалуй, лучший пример – Белый дом. Его обитатели, даже если это Франклин Рузвельт или даже Джон Кеннеди, никак не могли бы быть отнесены к незримой верхушке – только к высшему классу. Этот дом просто слишком претенциозный – цвет чисто белый, тщательно выверенное расположение на возвышении, и для большинства обитателей эта временная резиденция обычно оказывается шагом вниз. Это место безнадежно принадлежит высшему классу – или даже тем, кто чуть под ним, как в случае, когда здесь жил Гарри Трумэн.
Конечно, никто не принадлежит во всех своих проявлениях исключительно к какому-то одному классу. Взять, к примеру, Уильяма Рэндольфа Хирста и его особняк в Сан-Симеоне. Расположение его можно в определенной степени считать характерным для незримого высшего класса, ибо «дом» не видно с дороги, по крайней мере с ближайшей открытой для публики точки. Однако фасад главного здания – который откроется вам, когда вы преодолеете мили окружающего дом парка и «зоопарка», задуман вызвать вздох уважения,