– Это идеальные клиенты, Руди! Если даме из гарема понравится диадема, то они определенно не станут долго торговаться. Тебе осталось лишь подъехать к какому-нибудь нефтяному шейху, и все твои проблемы в одночасье решатся.
После рислинга, который мы пили на обед, я откупорила бутылку шампанского. Собственно, я собиралась открыть ее на день рождения Аннелизы, но существует хорошее правило: отмечать праздники по мере того, как они случаются. Руди пьет быстро и много, Аннелиза постоянно чокается с ним и открывает еще одну бутылку, но уже не того качества. Они давно перешли друг с другом на «ты». Вдруг Аннелиза исчезает и вскоре появляется как примадонна в струящемся синем кафтане.
– Заклинаю всем святым, позволь надеть твои камни! – взмолилась она без театральной наигранности, и Руди не заставил себя долго упрашивать.
После Аннелизиного превращения в диву я тоже решила не оставаться в тени, нахлобучила на свою поседевшую голову диадему и стала выглядеть как королева Елизавета Вторая. Что касалось дурачеств, то Руди никогда не оставался в стороне. Он тотчас обвешался всякими побрякушками, как рождественская елка, нацепил на нос сверкавшие бриллиантами очки и воткнул в ухо мундштук. Аннелиза, покряхтывая, взобралась на стол, – не знаю, считать ли ее длинный до земли наряд своеобразным гендикапом или счастливым обстоятельством, – и лихо принялась исполнять арии из оперетт. Когда она запела: «Мой главный в жизни идеал – свиньи, свиной шпик…», мы с Руди запрыгали вокруг стонавшего и скрипевшего стола, пока наконец диадема не соскочила с моей головы.
В сильно подвыпившем состоянии Руди не мог вести машину. У нас в мансарде для таких случаев была предусмотрена кровать со свежим бельем и зубной щеткой, и он с благодарностью принял предложение.
– По-п-пробую в-втереться в дру-зья, ведь с-со сво-ими никогда не то-оргу-ю-тся, – с трудом совладав с языком, пообещал Руди и полез на четвереньках вверх по лестнице.
На следующее утро я на удивление не чувствовала себя разбитой, наоборот, меня переполняли приятные ощущения, и я словно обрела окрыленность. Будто после ночи любви, хотя об этом многие годы не могло быть и речи. Потянувшись и с наслаждением зевнув, я вдруг сообразила, в чем дело: вчера я смеялась до колик. Это лучше любой гимнастики, подумала я и бодро выпрыгнула из постели. Что-то больно кольнуло в пояснице, но я не придала этому значения, – еще не хватало портить себе хорошее настроение.
Аннелиза тоже выглядела веселой и, к счастью, не напевала арии, а молча ставила булочки на стол. Я выключила радио и сняла с плиты засвистевший чайник.
– Какой восхитительный молодой человек, – прокомментировала она вчерашнее веселье. – Так и хочется обнять!
– По мне, так никто не мешает тебе немного пофлиртовать, но не рассчитывай на многое, –