– Парни, – крикнул капитан на непонятном для Данте языке. – Ставьте плавитель С-04. Выжжем эту дверь нафиг! Вытащим этих тварей на свет Божий!
– Андронник, – обратился Данте. – Пусть твои киберарии прочешут остальные помещения штаба и нейтрализуют всякое сопротивление.
– Будет исполнено, господин Данте.
Десяток бойцов собрались у двери, устанавливая четыре странных диска, обращённых зеркалу поверхностью к металлу. Пока они копошились, проводя алые провода между дисками и ведя его к одному большому устройству, на третий этаж успел подняться Яго.
– Братец, ах ты бандит лихой, ты живой! Какая радость!
Данте рад видеть Яго, только его улыбку скрывает маска с противогазом, а радость в глазах покрыта чёрными линзами.
– И этими пластинками вы собрались пробить дверь? – нахмурился Яго. – Да как так-то?
– Да, – мрачно ответил Комаров. – Я советую вам отойти и зажмурится.
– Не думаю, что твои дискеты что-то сделают, но как пожелаешь.
Отряд отошёл на расстояние и отвернулся в сторону, как и требовал капитан. Сигнал устремился по проводам к цели и раздался истошный громкий гул, а затем Данте услышал шипение и звук перетекания одновременно с чувством неистового жара, что коснулся его спины до пота.
– Всё, пошли!
Послушавшись Комарова, отряд одномоментно развернулся, и ему встретилось облако пара и дыма, сквозь которые Данте увидел, что дверь превратилась в сгусток металла, который растёкся по бетонному полу, словно парафин плавленой свечи. В ещё не остывшую дверь капитан рванул в небольшой проём, образовавшийся от работы устройства, и Данте только поразился, как Комаров смог так юркнуть в такое отверстие. Жар, обжигающий тело, встретил Данте, когда он прыгнул через образовавшийся проём, сквозь марево плавленого воздуха и дыма.
Небольшая комната совсем не пестрит разнообразием. Справа Данте видит клетку, стальные толстые прутья, образовавшие стену толстых штырей, впереди свет падает через единственное окно, а слева расположился единственный стол, за которым на кресле с высокой спинкой, рядышком с белым сейфом, расположился человек. Красно-фиолетовый камзол, синие погоны и оранжевые туфли вражеского офицера показались капитану слишком сумбурными, будто перед ним клоун, а не командир вражеского войска. Из рации на столе то и дело доносятся множественные донесения, трещит статика и нервный тяжёлый взгляд карих глаз ложится на связное устройство.
– Не трогать! – приказал Комаров, целясь во вражеского командира, квадратное лицо которого отразило гримасу ненависти. – Ваша оборона рухнула, полковник.
– Дя как висмеети! – залепетал вражеский офицер на непонятном для слуг Рейха северном языке. – Я есть командрирь военства свобода! Ви должны уважать мой права!
– Комаров, проклятье, ты понимаешь его? – спросил Яго.
– Да.
– И