удивлюсь, если Иванов будет прятаться от меня ближайшие полгода. И не удивлюсь, если начнут тормозить на каждом светофоре. И единственный человек, с кем я хотел бы поделиться этим, ненавидит меня. Он сбежал на другое полушарие с женщиной, с которой я делил все, что имел, свою жизнь. Я был готов дать ей все, чего бы она ни захотела, а получил лишь запись о… – Михаил осекся. – Что еще случилось? Слишком много… – после паузы он тихо усмехнулся и закашлялся. – Я приехал в офис и на меня бросились со всех углов сообщения и пропущенные вызовы и конференции… какая-то ерунда, на которую становится стыдно тратить время, когда понимаешь, что завтра может не наступить. Кроме одного… одной очередной катастрофы… – Михаил помолчал. Он не видел наполняющийся беспокойством взгляд бывшего секретаря. – Я думаю, что справлюсь со всем, если продержусь сегодня. А потом завтра. А потом еще неделю. А потом еще одну. Но я не знаю, что произойдет завтра. Когда выпускали из отделения, мне прямо сказали, что охрана в наши дни излишня. Представляешь? Менты… в глаза. Я ехал и думал, что они правы. Это может оказаться кто угодно. И те, с кем я «не поделился» и те, кого «не слушаюсь». Это может быть и мой личный телохранитель. И один из Олегов, а может и Макс. И парень Аньки, который вляпался по уши, покрывая возврат кредита бюро ее отца из текущих поступлений. И сам Крышаев… и эти фанатики, что уже стреляли весной. Что еще случилось? – мужчина откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. – Я зол и устал. Я пытаюсь увидеть хоть какой-то просвет. До этого года я предполагал риски и защищался от них. А теперь я даже не могу представить, что еще может произойти. Кажется – все уже случилось. И когда я думаю, что все беды позади и можно передохнуть, взяться за лопату и начать разгребать… ты смотрела новости?
– Что?
– Ты смотрела утренние новости?
– Я… нет.
– На северо-западе обрушился тоннель метро.
– И?
– Поврежден магистральный кабель… – Михаил обернулся к женщине, – клиника и склад LPC остались без электричества.
– Ну, там же свои электростанции.
– Да, там свои генераторы, ты права. И дополнительные аккумуляторы есть. Тревогу начали бить через два часа, после отключения. Можно было подвезти еще, но дорожные службы оказались не готовы к тому, что и в этом году, словно впервые за всю историю страны, наступит зима.
Люда выпрямилась.
– Соты?
– Соты… – кивнул Михаил. – Благодаря одному любителю мануального вождения там авария и пробка до ближайшей заправки на несколько часов. Пока я был за решеткой, Марк не сразу выбил разрешение на использование вертолета в городской черте. Поехали на снегоходах по обочине… по обочине обочины. Это и так уже смешно, но их остановили за нарушение. Когда в офисе узнали, отправили последнего охранника пешком. Они пробыли без электричества на несколько минут дольше, чем можно было позволить. Начались необратимые процессы. Всего несколько минут…
Люда обошла диван и остановилась у окна. Михаил не поднимался и не оборачивался. Он слишком хорошо понимал, что она может чувствовать сейчас.
– Там
