Я сел на кровати. Надо собраться.
– Поедем… подожди секундочку… – попросил я, стараясь прийти в себя.
Вита недовольно хмыкнула:
– Я на улице жду. Поторопись.
У меня болел живот, и во рту был неприятный привкус перегара. Хотелось пить, но ничего под руку не попадалось. Кое-как я поплелся за Витой, не став будить Надю. С ней мне говорить не хотелось. В голову закралась подленькая мысль: что если она это подстроила специально? Ведь она спрашивала про Виту вчера. Может, она имеет что-то против нее? Я поморщился, потому что чуть не рухнул на пол, споткнувшись о чей-то пушистый тапок.
Среди раскиданных шмоток нашлась нужная обувь. Я специально почти ничего не брал, когда ехал сюда, зная, что утро будет именно таким. Поэтому, быстро похлопав себя по карманам, проверяя телефон и деньги, я вышел за Витой.
В доме и вокруг него были разбросаны бутылки, банки, стулья, стол покосился, кальян лежал в траве. Праздность ночи и нищета дня.
Те редкие люди, кто уже встал, не говорили с нами, а бесцельно бродили по участку, как призраки, и плевали со склона. Раздался неопределенный звук, и я подумал, что в слове «плевали» разумнее заменить первую букву на «б».
Закрыв за собой калитку, мы поспешили по проселочной дороге дальше от дома, будто его и этой ночи никогда не было. Весь путь Вита молчала.
К самой станции мы приближались уже почти бегом, потому что опаздывали. Гудок электрички раздался из-за дугообразного поворота. Вита забралась на станцию первая, я следом – по бетонным ступенькам.
Вагон был пуст. Все, кто ехал на работу в город, делали это на более ранних электричках. Мы сели туда, куда захотела Вита.
Она по-детски провела ладонью по щеке, сжав пальцы в кулачок, несколько раз моргнула. Уставший взгляд она опустила на сведенные вместе коленки. Русые волосы спадали на лоб, глаза и плечи, но она смирилась и перестала их поправлять.
Нас сближало то, что мы оба пережили эту ночь. Через саморазрушение мы двигались куда-то вперед, к нашему будущему.
– Ты домой? – неловко спросил я. – Зачем тебе так рано в город?
Она демонстративно отвернулась, не собираясь говорить. Обиделась. Имеет право.
Помнит ли она про поцелуй? Откуда Надя узнала про Виту? Ей сказал Ярик? Сколько вопросов…
Я решил не настаивать на разговоре, чувствуя себя плохо после такого утра. Впрочем, скоро Вита задремала, и голова, качнувшись, упала мне на плечо. Вита тихо посапывала.
Стараясь не разбудить, я тихонько подсунул руку под ее талию, чтобы придержать спящую девушку. Она что-то промурлыкала во сне.
Я прижался щекой к ее макушке. От ее волос пахло дымом и лесом.
Глава