Жертвой она была довольно долго, причём соглашалась на эту роль абсолютно добровольно – когда позволяла родителям вертеть собой как угодно, когда подчинялась тренерам, даже если считала, что они ошибаются, когда зависела от брата, вернее от его незримого призрака… И вот теперь что-то новенькое – её действительно пытались убить. Мысль об этом настолько ошеломляла, что с ней никак не получалось смириться и мозг отчаянно искал какое-то другое объяснение, но в глубине души Стася знала, что права. Да, сестра Зинаиды могла оказаться самым паршивым водителем на планете. Да, в автомобилях бывают неполадки. Да, иногда и незаряженное ружьё стреляет… Но всё это полнейшая чушь, потому что сегодня смерть пронеслась в каком-то шаге и, если бы не удачное стечение обстоятельств, амплуа жертвы закрепилось бы уже навсегда.
– Что я ей сделала? – задумчиво пробормотала девушка себе под нос.
– Придушить не пыталась? А то я периодически страдаю от этой напасти…
– Идиот.
– Зато смел и решителен. – Вольтов посмотрел на неё с сочувствием, которое показалось очень неприятным, и вполне серьёзно попросил: – Не накручивай себя, это обычная случайность.
– Сам-то веришь?
– Нет.
– Тогда зачем пытаешься ввести меня в заблуждение?
– Затем, что паника на корабле нам сейчас ни к чему. Но, похоже, её и не будет?
– Похоже, – безрадостно буркнула Стася. – Я не паникую в сложных ситуациях. Наоборот, чувства притупляются.
– Отличная особенность. Только домовой опроверг бы твои слова. Ты бежала, как…
– Вот сходи к нему и пожалуйся на моё лицемерие. Хоть все кости перемойте.
– Похвальное благородство… – Он присел на низенький заборчик, отделявший от тротуара маленький цветастый садик под чьим-то окном, и, встряхнув головой, очень сосредоточенно на неё посмотрел. – Что ты успела ей сказать?
– Тебе точно не надо в больницу?
– Обойдусь.
– Это очень хорошо, я полностью поддерживаю твоё самоубийственное решение.
– Вроде мне уже пора привыкнуть, но всё же спрошу: чем не угодил?
– Ничего личного, просто, если ты откинешься, леди Шумахер сядет, а я буду в безопасности. По-моему, блестящая комбинация…
– И ещё одна причина меня добить, – загрустил Иван. – Так что ты там отчебучила?
– Ничего. Сказала, что Зина была моей подругой и что я хотела бы навестить её маму. В квартиру меня не пустили и горюющую родительницу не продемонстрировали.
– А ты и не слишком рвалась.
– Чего рваться, если после суицида твоей пациентки её мать из ума выжила? Вполне обычная и предсказуемая реакция, меня ничто не насторожило. Кстати, наша талантливая автолюбительница упомянула, что нередко ссорилась с Зинаидой по поводу чего-то личного. Нет, не так: из-за поспешности в личном.
– В каком смысле?
– Честно