Конечно, мы с тобою молодца —
Шекспир налил в то ухо не плутоний,
Но отравить смог Гамлета отца.
Сегодня всё не просто в Альбионе,
Вот Литвиненко плакала семья.
Живым был Бадри, когда был в законе,
Кто будет третьим, может быть и я.
Льют на меня помоями зловоний,
Но я отмоюсь, вывод мой простой,
Я не дружок твой, слышишь, друг Полоний,
Дружок твой, ты запомни, Луговой.
Тега, тега…
Вове Гусинскому
Ой, вы, гуси, гуси, мои гуси,
Взмахи крыльев, красные носы.
И глаза, как звёздочки из бусин,
В небе у нейтральной полосы.
Тега, тега, белы гуси, тега,
Вы вольны миры соединить,
А моя хасидская телега
До границы может лишь катить.
Ой, летят, летят в Россию гуси
От горячих мраморных морей.
Крылья ваши – сказочные гусли
Донесут до снежных лагерей.
Ой, вы, гуси, гуси, мои гуси,
Красные не прячете носы,
Полететь бы с вами и не трусить.
У застав российской полосы.
Тега, тега, вас не ожидает,
На границах униженья боль,
Потому что все, кто пролетают,
Не проходят паспортный контроль.
Гуси, мои гуси, гуси белы,
Красные шершавые носы,
Дни бегут и я уж постарелый
От еврейской утренней росы.
Тега, тега, гуси, мне бы крылья,
С вами полетел, но есть вопрос —
Как вписаться в вашу эскадрилью
И расправить горбоносый нос?
Ой, вы, гуси, я же ваш – Гусинский,
Дайте крылья мне, я всё стерплю,
Хоть и не по-русски, по-раввински,
Но я тоже родину люблю.
Тега, тега, с тонкой хворостинкой
Вас гонял по травке-мураве
Возле речки Вовочка Гусинский,
А теперь вы скрылись в синеве.
А пока в разборках суть да дело,
В небо над Израилем кричу:
«Тега, тега, тега, гуси белы,
Ну, когда я с вами полечу?»
Гоголь-моголь
Роме Абрамовичу
Ой, надевай кипу свою, жилетку,
Бери смычок и скрипку для музон,
Споём для вас про Рому Абрамович,
Не говоря про Сару Шниткельсон.
В день воскресенья, кто не умер-шмумер,
Таки кого раздели до кальсон,
Распахивает двери Абрамович,
Где в пеньюаре Сара Шниткельсон.
Ой, разливай по блюдцам гоголь-моголь,
Таки в Шабат работать не резон,
Семью в субботу любит Абрамович,
А всю неделю Сару Шниткельсон.
Расчешет чубчик свой и пейсы-шмейсы,
Плеснёт за воротник одеколон,
И в понедельник Рома Абрамович
Спешит, конечно, к Саре Шниткельсон.
Шалом во вторник нашим шуткам-шмуткам,
Все любят, понимают наш жаргон,
И сколько под подушкой Абрамович
Оставил ночью Саре Шниткельсон.
И в среду продолжались взятки-****ки,
Как