– Пусть не высовывается. Надо подождать хотя бы пару дней. Потом посмотрим.
Каришка тяжело вздохнула.
– Теперь давай, дуй отсюда! И чтоб осторожно! – наказал Тормунд и потеребил девчонку по макушке.
– Ты же вернешься к нам? – вдруг пролепетала девочка.
Тормунд замялся. Остальные в камерах притихли.
– Ты обещал защищать нас. Ты ведь сдержишь обещание? – снова прошептала девочка.
Тормунд ухмыльнулся.
– Конечно! Вот только придумаю способ пройти через стены тюрьмы и сразу рвану к тебе!
Каришка довольно улыбнулась. Она не понимала сарказма.
– Я буду ждать! – лицо ребенка сияло.
А Тормунд не посмел разбить ее надежду. Ведь он – Падальщик, а Падальщики это неумирающая надежда.
– Вот, это анальгин, – она протянула тряпичный сверток с пилюлями сквозь решетку.
А потом развернулась, и ее след простыл.
– Чего мы этим добьемся? Мы не сможем ничем управлять из-за решетки, – раздался голос из соседней камеры.
Ноа сидел на бетонном полу и в свойственной ему буддистской манере гладил огромную крысу, повадившуюся выпрашивать у него крошки соевого брикета, что заключенным приносили раз в день. Крыса быстро дрессировалась и уже знала свое имя – Ратнабхадра, что в переводе с санскрита означало «великолепная прелесть». Буро-серая шкурка была грязной и местами выдрана клочьями после драк с сородичами за еду или территорию. Своим потрепанным видом она метафорично дополняла Падальщиков, искромсанных недавней заварушкой. Торс и плечи ребят были испещрены гематомами – вмятины в броне от пуль наносят нехилые повреждения мягким тканям.
– Мы должны хотя бы следить за обстановкой на базе, – возразила Ольга-командир Бесов, чью скулу пересекал длинный шрам с запекшейся кровью – пуля чудом прошлась вдоль лица, не прошив череп насквозь.
– А смысл? У нас нет контроля.
– Предлагаешь впасть в состояние «сомати»? – буркнул Тони, чья камера располагалась напротив камеры Ноа и который больше остальных возражал против антисанитарных игрищ с крысами.
– По крайней мере, не рисковать жизнями девчонок и Алании, – Хай Лин заняла сторону Ноа, который еще в детстве стал ее неофициальным братом, названным ей благодаря стечению разных обстоятельств: и прискорбных и не очень.
Несмотря на возражения Полковника Триггера, притворно разъяренного смертью Генерала, с которым он, видишь ли, прослужил сорок лет бок о бок, Хай Лин все же оказали первую помощь – бронебойная пуля прошла сквозь защиту и пробила ей лучевую кость, и теперь ее рука была в гипсе и подвязана в треугольную косынку, а сама Хай Лин мучилась от дикой боли. Разумеется, никаких обезболивающих им не положено. Как и милосердия.
– Они сами вызвались навещать нас. Тем более, в охране есть наши люди. Риск минимален, – прокряхтела Бриджит, чья камера граничила с Тони.
Ей досталось хуже остальных: гематомы расплылись по торсу, плечам и ногам, она не могла стоять, едва ли могла сесть, не вскрикнув