теперь представь, что этой способностью человеческого мозга отключать сознательное и действовать бессознательно воспользовался некий вражеский агент, и пока Лилит была в отключке, он записал себя в ее сознание, подменил его, занял его место, и теперь ее сознание не может вернуться на свой прежний стул. Там уже сидит вирус.

      – Кома от болевого шока, – вспомнила я один из этапов процесса превращения.

      Кейн закивал.

      – Сначала вирус выработал в человеке потребность в крови, потом стал модифицировать метаболизм, отключая органы. Трансформация породила нестерпимый болевой шок, который загонял человека в кому. Вирус насильно заставлял человека заснуть.

      – И когда люди засыпали, он садился на пустой стул, – закончила я.

      Кейн закивал, одарив меня грустной улыбкой.

      – Как думаешь, где они – люди? – тихо спросила я.

      Мне хотелось услышать научное объяснение своего кошмара. Кейну понадобилось время, чтобы собраться с мыслями.

      – Я думаю, – начал он, – они нигде.

      И сердце мое остановилось. Боже, как точно он это описал!

      «Выходи за него замуж, детка!»

      Пошел к черту!

      – Вернее, нам сложно представить это место. Оно не конкретное. Ведь это просто своеобразное состояние головного мозга, когда вследствие нарушения электрических импульсов в нем не создается достаточное количество нейронных сетей, чтобы сформировалось полноценное сознание. Эти люди по-прежнему где-то там, в мозгах зараженных, просто они не осознают самих себя, как людей.

      Мы долго молчали, просто сидя рядом друг с другом, наблюдая за пленяющим взор танцем вирусной ДНК, испещренной цепочками разноцветных нуклеотидов-бусинок, означающих смерть. Отнюдь не веселую, как может показаться от всей этой цветастой дискотеки. Это очень печальная смерть, обрекающая на вечное проклятье существовать где-то между мирами.

      – А я ведь была там… этой ночью, – сорвалось с моих губ.

      Я тут же дернула себя. Я не люблю делиться секретами, ведь душу нараспашку открываешь – слабые места преподносишь потенциальному врагу на блюдечке. Но внутренне мне хотелось поделиться с Кейном своими сокровенными страхами. Черт, да я все никак не могла перестать представлять, как мы друг другу косы плетем!

      «О-о, уже слышен звон свадебных колокольчиков!»

      Я пристрелю тебя. Я клянусь. Я понимаю, что ты не сидишь на том стуле, Робокоп, но я сейчас достану винтовку и растерзаю в щепки этот стул!

      – Я была там, где они заперты, – начала я, – там очень… тоскливо.

      Мне не хватало слов, но я старалась описать Кейну место, в котором ему никогда не оказаться.

      – В груди селится глубокая пустота, как когда теряешь кого-то очень дорогого. От этой пустоты не скрыться, не найти покой, потому что они не в силах это изменить. Все, что им остается – это смириться со своей беспомощностью и беспрестанно выть. И я так хочу вывести их оттуда. Я хочу дать им ориентир, на который они пойдут, как