– Любит вас отец, не злите его понапрасну. Любит, и видите, на что пошел ради вашей чистоты?! Аракая, ты зря молчишь-то с ним. Ему твоя поддержка особенно нужна сейчас.
Та, зыркнув на своего дядю по линии матери, всхлипнув, уткнулась в крепкую грудь.
– Дядька Кунита, он везде и во всем блюдет свои интересы.
Тот вскрикнул и схватил ее за плечи.
– Его интересы – наши интересы, доченька!!! Только наши, твои, мои, их. – он глазами показал на воинов. – А ты иди по его интересам и не будешь обижена никогда. Всё ж он отец всем нам. Все уже много десятков лет верят ему и убедились в том, что он наладил нашу жизнь. А какой до него мор был. Аракая, тебе не ведомо, потому ты и не боишься этого. А мы помним, ветераны тех лет. Это ведь он создал все эти уделы князей. Чтобы они охрану блюли и тем самым платили за свои крепости ему. Он с них ни копейки не берет, а они ведь и птицу бьют, и зверя. Сами они здесь себе тцари, понимаешь? Сами. Они укрепились и обнаглели. Сами стали теперь определять время выхода своего к Императору. А если бы не он тогда, они бы в нищете и померли. Страшное время тогда было, не тебе ли не знать. Чем можешь, тем помоги ему. Святое просит, отдай не глядя. Иначе потеряем больше.
Она кивнула, вытирая слезы. И затем, усаживая в лодку, охрана тотчас обложила ее мехами, чтобы дочь самого Императора не замерзла в дороге. И едва лодка опустилась к воде, тотчас погребли за Императором, что и сам иногда садился на весла, вызывая завистливые взгляды от того, как его рубашка, облепляя, показывала его мощные руки и грудь. Тонкая талия и неширокие бедра, словно у юноши. Император то и дело смотрел назад, на свою вторую ладью, где сидела его опальная дочь, и в сердце его разливалась глухая боль. Как она могла его так предать? Жена тоже предала, умерев, оставив его одного с дочкой. А он ушел в себя и позабыл обо всем на свете. Но дочка – копия жены, и сейчас, глядя на ладью, что поравнялась с ними, он решил, что не убьет малыша, который родится. А Анор и по-другому получит от него за свой проступок. Он разве не найдет, чем наказать своенравного князя? Конечно, найдет. Это и так был первый проступок князя. Следовало пока вызвать его на разговор и уж потом решать, что делать с князем, пусть тот сообщит, что им двигало, когда он оставил свой пост и не вызвал на подмогу к нему, Императору, других князей. А возжелал справить этот праздник. А дочь, чудо как хороша. Был бы молодым – влюбился бы без памяти. Праздник поди уж начался у них.
Он первым вышел из лодки и с закатанными брюками потащил лодку к мелководью и, приняв вторую ладью, загреб и ее нос в песок и улыбнулся молодецкой улыбкой. Где они еще такую силу увидят. А он мог и больше, намного больше. Но тогда его точно колдуном обзовут. И потому он, легкую как перышко, первую поймал дочь свою и крепко поцеловал в обе щеки. Та, рассмеявшись громко, повисла