Сыновья скопом могли, конечно, у отца требовать уважения к матери, но, одно, но: отец был – Княже. И был главным князем между всеми сорока князьями. Только у него была самая крепкая дружина и мощные стены вокруг терема. Только у него была сама жрица судьбы в женах и родила ему четырех сыновей. Семеро его братьев были тоже князьями и выдвинули меж собой его, старшего, за главного, так и повелось между всеми. Правда, тогда без драк не обошлось, но быстро всем рты позатыкали кому златом, кому шкурами соболиными, кому кулаками.
Урогош.
Запахнув поплотнее шубу из волчьего меха на себе и встав на встречный ветер, что дул по нежной Табоше, впадавшей в своего отца, море Шора, Урогош подставил козырьком ладонь и, присмотревшись, крикнул рулевому,
– Земли Анора уже близко, Кунита. Правь ужо к тому вон берегу, а там давай лодками выйдем. Неча им мой корабль видеть. И помни про уговор, про дочь в опале. Если спихнем, то будет им счастье, а нет – весь праздник им кровью зальем.
Рулевой закивал быстро и, сделав полукруг к берегу, чуть накренил корабль, и тут же получил грозный взгляд своего хозяина.
– Сюрпризом мы им будем. Нерадостным. Сами виноваты. Неча было лезти со своими праздниками в это время, когда у меня все крепости заняты воинами и сдерживанием атаки шкур росомахи.
Все его воины закивали и тоже начали было говорить какие-то грубости в адрес битвы, что началась почти как месяц, а князь Анора не вышел на ту битву, и все сорок князей тоже ждали лишь его кивка. А он еще и вздумал своим сыновьям невест искать. Дочь Урогоша понесла в подоле от изменщика, и сейчас он, стыдясь такого греха, спешил пораньше срока выдать ее замуж. Уж он-то сам позаботиться о ее ребенке, утопит, а пока надо сделать так чтобы это пятно позора легло на его одного из сыновей. Конечно, Анора уже нашел своим сыновьям невест. Но ему-то он не сможет никак вот отказать. Ну вот не сможет, и все, а все потому, что он Император всех этих земель. Но ведь сорок князей-то ведают силой. И тут уже и не попрешь наглостью. Надо ведь все обстоятельно обложить, чтобы комар и носа не подточил. До этих пор Анора избегал даже с его советниками разговаривать, а уж он-то всяко по-разному устраивал ему козни и баб подсылал. А тот всегда говорил о своей жене всем, и он де не изменяет ей, чтобы про него ни говорили. Любит, говорил он всем жену свою.
Корабль наконец-то встал боком в тихую гавань, и рулевой поклонился низко Императору и подал руку, чтобы тот шагнул первым в лодку. Лодку не качало вроде, но заскрипели веревки, и все побледнели, испугавшись, что этот огромный человек, Император Урогош очутится в воде по их глупости, что не стянули веревки. Но Император-то огромный мужчина. А уж силы то немеряной. Жена его, императрица, давно уж померла от какой-то лихорадки. И он так и не нашел ей замену. Императора настолько боялись, что даже никогда не оспаривали его приказы и не думали, что он делает что-то неправильно. Просто выполняли и все. И за спиной не обсуждали, что они сделали –