С уважением,
Написал ли мистер Джейкоб Борхардт те письма, под которыми стояло его имя? Нет, он их не писал. Мистер Эбнер Сенгстэк написал их в офисе мистера Молинауэра, который после ознакомления с ними решил, что написано неплохо; в сущности, даже очень хорошо. А Джордж У. Стинер, городской казначей Филадельфии, написал ли он свой дипломатичный ответ? Нет. Мистер Стинер находился в состоянии полного упадка и даже плакал у себя дома, лежа в ванне. Мистер Эбнер Сенгстэк написал это письмо и заставил Стинера подписать его. По прочтении перед отправкой мистер Молинауэр посчитал этот текст «приемлемым». То было время, когда все мелкие мыши и крысы прячутся по норкам и углам из-за появления в темноте огромного кота с горящими глазами, и лишь более старые и мудрые крысы могут что-то предпринимать.
В это самое время господа Молинауэр, Батлер и Симпсон уже несколько дней обсуждали с окружным прокурором мистером Петти, как поступить с Каупервудом, чтобы предъявить ему обвинение в случившемся и какую линию защиты избрать для Стинера. Батлер, разумеется, выступал за осуждение Каупервуда. Петти не видел возможности защитить Стинера, поскольку в бухгалтерских книгах Каупервуда было множество записей о покупке акций трамвайных линий для городского казначея. Насчет самого Каупервуда он сказал: «Посмотрим, что можно сделать». Прежде всего они рассуждали о том, будет ли правильно арестовать Каупервуда и при необходимости привлечь к суду, так как сам факт ареста послужит для общественности веским доказательством его вины, не говоря уже о праведном гневе городской администрации, и до начала выборов может отвлечь внимание от неблаговидного участия партии в этих делах.
В результате 26 октября 1871 года Эдвард Стробик, президент городского совета Филадельфии, наконец получивший распоряжение от Молинауэра, предстал перед мэром с письменным заявлением, где Фрэнк А. Каупервуд, брокер, нанятый казначеем для размещения ценных бумаг городского займа, обвинялся в присвоении средств и соучастии в растрате. Не имело значения, что одновременно с этим он обвинил в растрате и Джорджа У. Стинера. Козлом отпущения был выбран Каупервуд.
Глава 34
Контрастирующие образы Каупервуда и Стинера в то время заслуживают небольшого отступления. Лицо Стинера было бледно-серым, губы посинели. Каупервуд, несмотря на мрачные мысли в связи с возможным тюремным заключением, на которое намекали скандальные статьи, а также с последствиями такого события для его родителей, жены и детей, друзей и деловых партнеров, оставался спокойным и собранным, что свидетельствовало об огромной душевной стойкости. Находясь в вихре катастрофических событий, он ни разу не потерял голову и не утратил мужество. Так называемая совесть, которая мучает некоторых людей и доводит до самоуничтожения, вообще не беспокоила его. Он не имел осознанного представления о грехе. С его своеобразной точки зрения в жизни существовали лишь две стороны – сила и слабость. Правильное и неправильное?