Вопрос встречи с Молинауэром, Симпсоном или обоими так или иначе имел важное значение, но перед этом Каупервуд решил посоветоваться с Харпером Стэджером. Поэтому через несколько дней после закрытия своего банка он послал за Стэджером и все ему рассказал о последней сделке, хотя и не дал понять, что он не собирался возвращать сертификаты в амортизационный фонд до того, как поправит свои дела.
Харпер Стэджер был высоким, подтянутым и довольно элегантным мужчиной с мягким голосом и безупречными манерами, чья походка напоминала крадущегося кота, почуявшего близость собаки. Он имел худощавое удлиненное лицо того типа, который привлекает женщин. У него были голубые глаза и каштановые волосы с рыжеватым оттенком. Его ровный, пристальный взгляд иногда был устремлен на собеседника поверх худой, изящной руки, которой он задумчиво касался своего подбородка. Он был крайне жесток, но не агрессивен и равнодушен, поскольку ни во что не верил. Он не был беден и даже родился в зажиточной семье. Он обладал врожденной чуткостью и созидательным складом ума, но почти единственным стимулом к работе для него было достижение известности и богатства. Каупервуд представлял для него прекрасную возможность добиться того и другого. Кроме того, он был замечательным собеседником. Из всех своих клиентов Стэджер больше всего восхищался Каупервудом.
– Пускай они подадут иск против тебя, – сказал он после того, как его блестящий ум мгновенно оценил юридические аспекты ситуации. – Я не вижу здесь чего-то более серьезного, чем формальное обвинение. Если дело дойдет до суда – хотя не думаю, что это случится, – обвинение может быть основано на присвоении чужой собственности или растрате. В данном случае средства были переданы тебе на ответственное хранение. Единственным выходом будет клятвенное заверение, что ты получил этот чек с ведома Стинера и при его согласии. Тогда это будет выглядеть лишь как формальное обвинение в безответственности с твоей стороны, и я не верю, что любой суд может приговорить тебя с учетом свидетельств, как были выстроены ваши отношения. Тем не менее так может случиться; никогда нельзя угадать, какое решение вынесет суд присяжных. Как мне представляется, все будет зависеть от того, кому будут более склонны поверить присяжные – тебе или Стинеру, и от того, насколько городские воротилы захотят сделать Стинера козлом отпущения. Все дело в предстоящих выборах. Если бы кризис случился в любое другое время…
Каупервуд жестом прервал его речь. Он уже все знал об этом.
– Сомневаюсь, что все будет зависеть