Они часто созванивались и посылали друг другу сообщения.
– Эй, чего расшумелись? – сказал Дрю, медленно вышедший из дома.
Лотти закатила глаза и прошептала:
– Твой отец все больше превращается в старого ворчуна.
– Я слышу тебя, Лотти, – нахмурился Дрю.
– Меня это не волнует, Дрю. Рано тебе готовиться к могиле. Сбрось несколько лишних килограммов – и почувствуешь себя обновленным.
– Ну, теперь ты и доктором заделалась. Ты этому в Африке научилась?
Лотти усмехнулась:
– Я на самом деле многое узнала там. Познакомилась с врачом-гомеопатом.
– Ах вот как! Он вылечил твои болезни?
– Если бы они у меня были, – тихо сказала Лотти, – я уверена, Джонатан вылечил бы их.
На секунду лицо Дрю побледнело.
– Ладно, девочки, входите в дом и болтайте сколько хотите.
Мужчина придержал входную дверь для Лотти и Дреа. Лотти принесла с собой приготовленный ею ужин – каджунского цыпленка и пасту с креветками, ее фирменное блюдо и одно из любимых блюд Дреа.
Дрю сидел и слушал, как его дочь и Лотти болтали обо всем на свете – о бродвейских пьесах, одежде, музыке. Всякий раз, когда приходила эта женщина, он начинал чувствовать себя старым. Ее жизнелюбие и жизнерадостность выглядели чертовски привлекательно. Порой она ужасно его раздражала, но она также была его другом на всю жизнь. Она всегда без обиняков высказывала свое мнение. Когда она уходила, он скучал по ней. Он устал, его кости ныли, но, слушая болтовню дочери и Лотти, он чувствовал умиротворение.
– Папа, Лотти говорила тебе, что ездила на сафари?
– Еще бы.
– Это здорово, правда?
– Ну… наверное.
– Это было грандиозное приключение, – сказала Лотти, и ее мягкие карие глаза заблестели. – Я наслаждалась каждой минутой.
– Но теперь-то ты дома, да? – спросила Дреа.
– Да, слава богу. Я дома уже давно. Техас у меня в крови. Я скучала по нему и моим племянникам.
Облегчение, которое почувствовал Дрю, заставило его задуматься. Почему он был так откровенно счастлив, когда она приходила в его дом? Всякий раз, когда Лотти оказывалась рядом, его переполняли смешанные эмоции.
– И я особенно рада, что вернулась вовремя, чтобы увидеть тебя, – сказала Лотти, взяв руку Дреа. Она была для его дочери больше матерью, чем он отцом. – Как надолго ты здесь, милая?
– На несколько недель, пока идет сбор благотворительных денег для больницы.
– Мейсон рассказал мне об этом. Вы двое работаете вместе, поэтому я не сомневаюсь в успехе.
– Думаю, ужин почти готов, – объявил Дрю.
– Боже, как вкусно пахнет! – воскликнула Дреа.
– Это каджунский ужин Лотти.
– Твой любимый, папа. – Дреа широко улыбнулась ему, ее глаза заблестели.
– Насколько я помню, это и твоя любимая еда. Видит бог, она никогда не принесла бы ничего вкусного, если бы здесь был только я.
Лотти кивнула в