Так же дружно все начали это отрицать. Генерал обвел всех строгим взглядом и добродушно улыбнулся.
– Так и быть – поверю вам, – промолвил он и добавил, причмокивая: – А пиво действительно хорошее. Спасибо.
Все обернулись, когда в клуб вошли члены правительственной комиссии. Возглавлял шествие Клаус Рубен. Он, на манер Черчилля, играл губами с неприкуренной сигарой. Он был одет в легкий летний белый костюм, и его лицо светилось благодушием.
– Привет всем, – сказал он, поднимая в приветствии пухлую руку. – Вижу, что вы здесь неплохо устроились! Как настроение, ребята?
Присутствующие поспешили уверить его в своем хорошем настроении. Толпа еще немного расступилась. Поднесли кресла.
– Присаживайтесь, сенатор…
Он умостил свое пышное тело, расселись и остальные. По их мечущимся взглядам можно было определить, что чувствуют они себя не в своей тарелке. Гостей угостили пивом. Рубен жадно осушил свой бокал и довольно крякнул, протягивая посуду для новой порции.
– Уф-ф! – произнес он. – Это самое лучшее за сегодняшний день.
Бармен поднес ему на подносе новую порцию и требовательно добавил:
– С вас, сенатор, двадцать пять центов.
Рука Рубена застыла на полпути к желанному бокалу, а его глаза выкатились из орбит от изумления. Он покраснел.
– Что?!
Том заметил, как отвернулся в сторону Макартур, пряча улыбку. Сразу стало понятным, что это он заранее предупредил бармена о пристрастии сенатора к дармовщине. Интересно, как выйдет из этого щекотливого положения виновник всеобщего пристального внимания?
– Что? – уже мягче спросил сенатор. – Этот превосходный напиток стоит всего четвертак?
Он полез в нагрудный карман, достал банкноту крупного достоинства и небрежно бросил ее на поднос.
– Я угощаю всех! – схватил он свой бокал и кивнул бармену. – Работай, парень!
И зарычал, что должно было означать смех. Его поддержали аплодисментами и свистом. Ликование усилилось, когда на поднос легли деньги Питсона и Томпсона.
– Это на крепкие напитки, – прокомментировал сенатор Томпсон. Питсон лишь согласно кивнул, одарив присутствующих скупой улыбкой.
– Что-то нет веселья! – возмутился Клаус Рубен. – У нас завтра мир в кармане, а мы тут просто так сидим. Я хочу танцев, джентльмены!
– Немного позже, сенатор, – мягко, но непреклонно ответил Макартур. – Все здесь собрались, чтобы послушать лейтенанта Редерсона…
– Да? – удивился Рубен. – Он поет? А я не знал?
Хохот пронесся по залу.
– Не знаю, – с широкой улыбкой ответил Макартур. – Но, уверяю, что танцует он превосходно! Глядя на него, было очень трудно удержаться, уверяю вас.
– Это правда, лейтенант?
Том скромно улыбнулся.
– Какая у нас армия! – воскликнул сенатор. – Может, и бомба не нужна?
– Хорошее оружие хорошим