– Билет-то показывать?
Морис думал недолго. Прищурившись, кивнул.
– А как же? Обязательно!..
Глава 2
Забегаловка оказалось не ахти какой, но котлеты с капустой в ней действительно нашлись. Перетрудившийся за день видик временно не работал, но Геннадия это вполне устраивало. Морису было все равно. Чавкая, он припал к тарелке, едва ее поставили перед ним на стол. Было ясно, что он голоден. Полюбовавшись аппетитом соседа, Геннадий попросил повторить порцию и ко всему прочему заказал бутылку вина.
– Это еще для чего? – Морис сухо сглотнул.
– Не боись. Пропивать тебе более нечего.
– Тогда зачем?
– А затем, что мы идем к высшей форме эгоизма – ощущению чужой боли, как своей собственной! – продекламировал Геннадий. – Тебе больно, это видно, в моих силах приуменьшить твои страдания.
– Я вовсе не страдаю!
– Ладно заливать. Не страдает он… Все мы – одинаковой масти страдальцы. Покажи мне хоть одного счастливого человека, и я отгрызу свою руку. Хочешь, правую, хочешь, левую. Когда про человека говорят, что он в прострации, на деле подразумевается, что он в просрации. Такой вот никуда негодный каламбур. Мудрецы страдают наравне с глупцами, средние мучатся оттого, что они средние.
Жадными глазами Морис проследил, как Геннадий разливает вино по неказистым фужерам.
– А ты сам-то, командир, к кому себя причисляешь? Наверняка к мудрецам?
– К средним, дружок! К самым, что ни на есть, средним. Хотя и дипломат. Пару лет протрубил в Канаде, потом Англия, Люксембург – и вот сейчас накручиваю педали из братской Монголии.
– Не поглянулось у чингисханов?
– Отчего же… Монголы тоже люди. Преинтересные! Только устал, Морис. Выдохся. На родину потянуло. Есть у меня, понимаешь, одна заветная программка. Можно сказать, правительственного значения. Все как-то откладывал, а нынче решил взяться. Годы-то идут. Если не я, то кто же?
– Кто же, если не я, – фыркнул Морис. – Как в песне той дурацкой!
– Точно! – Геннадий поднял фужер. – Ну что, камрад? За все сущее на нашей грешной? Винцо, конечно, мутноватое, однако пахнет не ботвой, а виноградом, – уже плюс! В общем не будем привередничать. Ойкнули!
– Ойкнули, – Морис расправился с фужером в мгновение ока и снова схватился за вилку. Сжевав последний котлетный кус, блаженно вздохнул.
– Все, командир, можешь узлами меня вязать, на голову ставить. С милым сердцем спою и станцую.
– Также и с теми южанами было, а?
– Ну, не совсем, но в общем… Слаб я на это дело, верно. Поднесли пару рюмашек и купили с потрохами. Продажный я человек, командир.
– Зови меня Гена. Геннадий Килин. Не надо «командиров».
– Как скажешь. Я теперь на все согласный. Еще фужерчик не возражаешь?
– Один