– Успокаивал я его! – от души рявкнул Раэн, злясь на самого себя. – Как мог, и как ему нужно было. Разговаривал. И уж наверно, занимайся мы тем, о чем вы подумали, так хоть дверь заперли бы!
Подскочив к окну, он распахнул деревянные створки, выглянул во двор. Порыв горячего ветра, ворвавшийся внутрь, едва не потушил лампу. Пахнуло сухой полынью и еще какими-то травами, тяжелым густым запахом близкого скотного двора – простучали конские копыта. Вспышка молнии – и Раэн разглядел шагах в двадцати силуэт всадника на пляшущем перед воротами коне. Распахнулись ворота – конь длинным прыжком прянул за них и исчез в чернильно-синей ночи.
Джандар, оказавшийся рядом, сдавленно охнул.
– Ну вот, – ядовито сообщил Раэн. – Хотели – извольте получить. Каким вам больше нравится младший ир-Дауд, почтенный джандар? Пьяным в чужой постели, или вот так? В ночной степи перед грозой? От мертвого хлопот будет меньше? Впрочем, я тоже хорош…
– Свет небесный…– одними губами прошептал на глазах бледнеющий ир-Нами. – Великие светлые боги…
– Без них разберемся, – торопливо обуваясь, проговорил Раэн. – С наместником – что? Вы, вообще, зачем ко мне пришли?
– Спит светлейший. Я хотел… а, да неважно!
Джандар дернулся к двери, но Раэн опередил его. Выскользнул из комнаты, на мгновение задержавшись на пороге, и бросил повелительно:
– Наместника будить не смейте. С одним натворили дел, так хоть другого поберегите. Надира я сам верну. Не успеем до утра – врите наибу, что хотите, лишь бы он не испугался…
И, не слушая ответа, помчался по темному коридору.
ГЛАВА 2. Гроза богов
Немой чернокожий невольник, одетый роскошнее, чем наследник иного знатного рода, поклонился и отступил, растворившись в вечерних тенях. Человек, которого он привел, сложил перед собой ладони и тоже поклонился. Уже одно это движение выдало бы в нем чинца, но Джареддин все-таки окинул медленным внимательным взглядом и смуглое узкоглазое лицо, и приземистую фигуру, закутанную в несколько цветных халатов, и широкие рукава, колыхнувшиеся в сумерках, словно крылья сонной птицы.
– Ну что ж, почтенный, – уронил он. – Зачем вы хотели видеть меня?
Чинец поднял взор непроницаемых карих глаз, в которых Джареддину ничего не удалось прочитать, кроме безмятежного спокойствия, и тихо сказал:
– Приветствую мудрейшего среди сильных и сильнейшего среди мудрых, повелителя тайных знаний, стоящего у престола пресветлого государя…
– Одного из дюжины тех, кого шах зовет бездельниками и дармоедами, – усмехнувшись, в тон ему подсказал Джареддин. – Не первого из них и даже не второго или третьего.
– Разве я забыл упомянуть о мудрости светлейшего? – удивился чинец. – Только глупое дерево тянется выше своих сородичей, забыв, что молнии первыми поражают гордецов. Сила дерева не в его высоте, а в том, сколько земли могут накрыть тенью его ветви. И в глубине, на которую уходят корни.
– Будь я и правда подобен дереву,