Вразумление красным и комфорт проживания. Валерий Николаевич Горелов

в делах домашних. Наплевать ей было на его пионерский и комсомольский статус, ей бы тоже можно было припомнить. Тетка не пила, не курила, но иногда исчезала на день-два, а возвращалась, всегда сутулясь, со следами побоев на лице и почти всегда дохлую курицу в перьях приносила, говорила по работе, тайное что-то. А тайн Петя не любил, все тайное напоминало ему тайну собственного рождения. Часто втихую он подсчитывал свой возраст ко времени прихода коммунизма и огорчался, что будет уже такой старый. В коммунизме он всегда представлял себя по-разному, то на фоне багрового полотнища, почему-то с усами, то – танцующего в сапогах и красной рубахе танец гопак. Однажды ему привиделось, что Ленин вышел из Мавзолея и закрыл за собой дверь на здоровенный, похожий на Крест, ключ. Но это было во сне, а сон же не тетка, что его бояться.

      В Новочеркасске перебили врагов народа. Бюро местного райкома партии готовилось заслушать секретаря по материалам третьей Программы партии.

      ***

      Вечер был томный, а утро всех взволновало. Солнца не было, тучи висели низко-низко, были какими-то блестящими и клубились. Дождь вот-вот. Мероприятие, столь желанное, срывалось. Прошло полдня, надежда крепла, вроде, потеплело после обеда, директриса дала отмашку, все воспряли. Теперь ранний ужин – и в дорогу. Собрался отряд, все проверили два раза и двинулись с барабанами без запевки, в гору трудно с песней будет. У всех лица серьезные, старший отряд в лагере, остальные машут вдоль забора, провожают завистливо. Все в кедах и в ногу, привет Мальчишу-Кибальчишу. Прошагали километр-полтора, вышли на видовую площадку, на восток долина тянулась до горизонта и где-то там, Петя знал, сливалась с водной гладью океана. На фоне всего этого простора стоял Храм, серого болезненного цвета, с замком амбарным на двери. Большой, трехголовый. С Крестами. Барабан как-то сбился, и шаг замедлился. Петя зычно крикнул:

      – Запевай! – и полилось про эру светлых годов и клич пионеров «Всегда будь готов!».

      Осталось спуститься вниз, к реке, вон она вьется, вдоль сопки. Хорошо расположились, разложились. Девочки стали мыть картошку, а мальчики пошли за дровами. Тут проблема и появилась: мальчики на всех принесли три ветки и охапку листьев. Тема костра умирала. Вода в реке значительно поднялась, и там, где можно было набрать дров, стояла вода. Петр Николаевич зажег листья, потом мелкие прутики, все ждали от него решений. Он, как-то по-пожарному крикнув: «Первое отделение за мной!», ухватил топор и двинулся назад по дороге. Россыпью, как в атаку на врага, рванули красные галстуки.

      Вот и желанная завалинка из старых, но сухих, добротных досок. Стали ломать. А тут бодрый пионер, сгибаясь в три погибели, притащил откуда-то старый и ржавый лом. Дело пошло. Доски отрывались, но не ломались и не трескались, использовать их в качестве дров было сомнительно. Дверь, обитая тонкой рейкой, подходила больше, и Петя, сунув лом за пробой, сломал ее. Дверь вывалилась, а внутри уже было веселей. Пионеры мигом разобрали иконостас и алтарь,