До института ходу было полчаса, так что в восемь двадцать Маринка уже стояла на пороге с папкой в руках, причесанная и наряженная в лучшее платье.
– Торопыжка был голодный, проглотил утюг холодный, – саркастически заметил дядя Витя со своего излюбленного места на скамейке. Когда он успел выйти во двор, Маринка не заметила, но видно было, что сидит он тут уже давно, сигарета догорела почти до фильтра, а Серый, весь в каких-то семенах и пыльце, вылез из травы и развалился на асфальте у ног хозяина.
– Я в институт, – объявила Марина.
– Ты, Мариванна, неумная женщина. Поспешишь – людей насмешишь. Там люди только открывают, первый день приема документов, ничего еще не готово – не отлажено. Все нервничают. Всем гулять хочется, на солнышко. В отпуск. А тут ты, вся такая Мариванна… Сплошное расстройство. Сядь и посиди. Придешь как белый человек не под дверью стоять и людей бесить, а как приличная девушка. А то еще подумают, что тебя и воспитывать некому. Опозоришь коллектив образцовой коммунальной квартиры номер одиннадцать. Куда поступать-то будешь?
Маринка хотела сказать что-нибудь едкое, но вместо этого села рядом с дядей Витей, сложила руки на коленях.
– На биологический.
– Как родители? Или наоборот? – Дядя Витя смотрел перед собой, словно ответ его не очень-то и интересовал, а вот Серый буквально в рот заглядывал, молотил хвостом по асфальту.
– Нету, – ответила Марина. – Нету родителей. Бабка одна в деревне. То не то, так не сяк. Она бы сейчас и платье мое разругала, и что причесана не по-еенному, и что надо не на биолога, а на агронома, потому что у них деньги завсегда водятся и в деревне самый уважаемый человек.
– А ты в деревню обратно не хочешь? – поддел дядя Витя.
– Я не знаю, чего хочу, – призналась Марина, – главное, не хочу, чтоб по-бабкиному. А животных я люблю.
– Тогда точно надо было в сельскохозяйственный. На биолога если, это их, наоборот, не любить надо. Вот скажут тебе мыша резать, что делать будешь?
Маринка хотела сказать, что, если надо, и мыша разрежет, но промолчала. На мгновение ей показалось, что кто-то наблюдает за ней. Она осторожно бросила взгляд на окна, обвела взглядом двор. И едва не вскрикнула.
В закутке у трансформаторной будки, скрытом липами, Галка вешала белье. А у нее в ногах возле таза на застиранном одеяльце сидел Петя. Его странная вытянутая голова склонилась набок, маленькие глазки, обычно мутные, сверкали, словно кошачьи. Темные губы расплылись в широкой жутковатой улыбке, обнажая зубы, острые и кривые. Полную пасть жутких белых зубов.
Серый, словно перехватив взгляд Марины, подбежал к мальчику, ткнулся носом ему под руку. Петя потерял интерес к Марине и занялся