– Скажи? – отозвался готовый помириться Трипп. – Может, не так уж и плохо, что я всю ночь проторчал в коридоре.
Голос его звучал неуверенно.
– Что у тебя с рукой? – Алекс заметила, что из-под ветровки Триппа торчит край бинта.
Он задрал рукав, показывая лоскут толстого целлофана, наклеенный на внутреннюю часть предплечья.
– Мы тут сегодня компанией татушки набили.
Алекс присмотрелась: самодовольный бульдог выпрыгивал из-за большой синей буквы «Й». Брутальный эквивалент «лучших друзей навсегда!».
– Прикольно, – солгала она.
– А у тебя есть тату?
Его взгляд сонно блуждал по ее телу, пытаясь представить ее без зимней одежды, – точно так же, как у неудачников, которые ошивались в Граунд-Зиро и проводили пальцами по рисункам на ее ключице и бицепсах: «А что значит вот эта?»
– Не-а. Это не мое, – Алекс обернула шарф вокруг шеи. – Завтра навещу Рейса в больнице.
– Чего? А, ну да. Хорошо. А где вообще Дарлингтон? Уже сливает тебе всю дерьмовую работенку?
Трипп терпел Алекс и пытался с ней подружиться, потому что хотел, чтобы ему чесал животик каждый встречный, но Дарлингтон ему действительно нравился.
– В Испании, – сказала она, потому что так ей велели отвечать.
– Круто. Передай ему «buenos dias»[3].
Если бы Алекс могла передать что-то Дарлингтону, она бы сказала: «Возвращайся». Сказала бы по-английски и по-испански. В повелительном наклонении.
– Adiós[4], – сказала она Триппу. – Хорошей вечеринки.
Отойдя от здания, Алекс стянула перчатки, развернула две липкие имбирные конфеты и засунула их в рот. Она устала думать о Дарлингтоне, но запах имбиря и тепло, которое разливалось от него в горле, еще больше оживляли его в ее памяти. Перед глазами у нее появилось его длинное тело, растянувшееся перед огромным каменным камином в «Черном вязе». Он снял ботинки, а носки положил сушиться у огня. Дарлингтон лежал на спине с закрытыми глазами, положив затылок на сцепленные руки и перебирая пальцами ног в такт разносящейся по комнате музыке – какой-то неизвестной Алекс классике. Голоса валторн оставляли в воздухе выразительные звуковые крещендо.
Алекс сидела на полу рядом с ним, прижимаясь спиной к старому дивану, обхватив руками колени и пытаясь казаться расслабленной и перестать глазеть на его ступни. Просто они казались такими голыми. Он подвернул свои черные джинсы, чтобы уберечь кожу от влаги, и эти узкие белые ступни с волосками на больших пальцах заставили ее почувствовать себя немного развратницей, похожей на какого-нибудь черно-белого извращенца, обезумевшего при виде лодыжки.
Пошел ты, Дарлингтон. Она снова натянула перчатки.
На секунду ее парализовало. Ей нужно было вернуться в Дом Леты и написать отчет для декана Сэндоу, но чего ей по-настоящему хотелось, так это плюхнуться на узкую нижнюю койку в комнате, которую она делила с Мерси, и проспать