– Ах! Я так и знал, что он здесь поблизости. Иди сюда, Клебер! Псстт!..
Животное проползло по ветви и осторожно спустилось по стволу, цепляясь когтями за кору. Оно было покрыто белой шерстью в рыжих пятнах и передвигалось мягко и грациозно, как змея. Оно встало на землю и в два прыжка было уже на коленях у капитана, который очень нежно стал его ласкать:
– Ах! Мой милый Клебер! Ах! Мой прелестный, маленький Клебер!
Он обернулся ко мне:
– Видели ли вы когда-нибудь такого ручного хорька? В саду, повсюду он следует за мной, как маленькая собачка. Мне стоит только позвать его, как он уже здесь, смотрит на меня, виляет хвостом. Он ест с нами, спит с нами. Право, я его люблю больше, чем человека. Мне давали за него триста франков, я отказался, и не отдам его за тысячу, за две тысячи франков. Сюда, Клебер.
Животное подняло голову к хозяину, вскочило к нему на плечи, нежилось, ласкалось и обвилось вокруг шеи капитана, как галстук. Роза ничего не говорила, она казалась рассерженной.
Вдруг адская мысль мелькнула у меня в голове.
– Держу пари, – сказала я, – держу пари, господин капитан, что вы не сможете съесть своего хорька!
Капитан посмотрел на меня сначала с большим удивлением, затем с бесконечной грустью… Глаза его стали совершенно круглыми, губы дрожали.
– Клебера? – бормотал он, – съесть Клебера?
Очевидно, такого вопроса никто ему никогда не предлагал, ему, который ел все… Перед ним как будто открылся новый мир съестного.
– Держу пари, – повторила я с жестокой настойчивостью, – что не сможете съесть своего хорька?
Испуганный, грустный, движимый каким-то таинственным чувством, старый капитан поднялся со скамьи. В нем заметно было какое-то необыкновенное возбуждение.
– Повторите еще раз! – прошептал он.
Резко, отчеканивая каждое слово, я в третий раз сказала:
– Держу пари, что вы не сможете съесть вашего хорька!
– Я не смогу съесть своего хорька? Что вы сказали? Вы сказали, что я не буду его есть?., да. Вы это сказали? Ну так вы сейчас увидите… Я все ем…
Он схватил хорька, моментально переломил ему позвоночник и бросил на дорожку аллеи бездыханный трупик, крикнув при этом Розе:
– Приготовь мне из него рагу на ужин!
И с какими-то безумными жестами убежал и заперся в комнатах.
Я испытывала в течение нескольких минут невыразимый страх. Все еще подавленная своим ужасным поступком, я поднялась, чтобы уйти. Я была очень бледна. Роза проводила меня. Улыбаясь, она сказала мне:
– Я не сержусь за то, что вы это сделали. Он слишком сильно любил своего хорька. Я не хочу, чтобы он что-нибудь любил. Я нахожу, что и цветы он уж слишком сильно любит…
После короткого молчания она прибавила:
– Он вам этого никогда не простит. Этому человеку верить нельзя… Еще бы!.. Старый солдат!..
Через несколько шагов она опять заговорила:
– Будьте осторожней, моя милая. Про вас уже начинают болтать. Вас, кажется, видели вчера в саду с господином Ланлером.