Женщины позаботились о выходе последа, омыли роженицу, устроили ее поудобнее, положили ребенка в колыбель у кровати и позволили Иде уснуть.
Проснулась она в темноте. Ставни были закрыты, свечи догорели. Детский плач встряхнул ее ноющие мышцы и судорожно сжимающуюся утробу. Это был новый звук в ее жизни, и еще предстояло с ним свыкнуться. Плач ее сына. Она услышала мужской голос, тихий и ласковый, приподнялась на подушках и увидела у кровати Генриха с ребенком на руках. Он развернул пеленки, чтобы посмотреть на сына, и на его лице играла широкая удивленная улыбка.
Услышав шелест покрывал, он повернулся к Иде.
– Благодарю вас за великий дар, любимая, – произнес он. – Сын, новый сын! – Он погладил крошечный округлый изгиб детской щеки. – Ха! Смотрите, у него мой нос!
Ида сумела улыбнуться и кивнуть, хотя чувствовала себя опустошенной, на грани слез. Ее подбородок задрожал, и она стиснула зубы. Генрих наклонился над кроватью, чтобы погладить по щеке и мать.
– Прекрасный, сильный малыш, и он вырастет великим человеком. Я прослежу за этим, обещаю. Я позабочусь о вас обоих. Вам не о чем тревожиться.
Крики ребенка становились все громче, и Генрих, покончив с формальностями, с заметным облегчением отдал его повитухе. Елена завернула малыша в пеленки.
– Посмотрим, станет ли он есть, госпожа. – Она помогла Иде приложить ребенка к груди под пристальным взглядом Генриха.
Мгновение младенец тыкался в разные стороны, но тут же впился в сосок. Совершенно успокоившись, он принялся сосать, слегка хмуря лоб. Ида разглядывала его, все еще не в силах поверить, что он вышел из ее тела, что его жизнь – порождение греха прелюбодеяния. При виде зависимости и уязвимости младенца она ощутила, как ее лоно свело судорогой.
– Я договорился крестить его завтра утром, на рассвете, – сообщил Генрих. – Крестными матерями станут графиня де Варенн и Ева де Брок, крестными отцами – Джеффри Фицпитер и настоятель Йоркского собора. Ваш брат будет представлять ваше семейство. – Генрих наблюдал, как ребенок сосет ее грудь. – Я хотел бы назвать его Уильямом в честь моего прадеда[16].
– Как пожелаете, сир. – Ида подумала, что это имя ничуть не хуже любого другого.
– Имя ему подходит, – улыбнулся Генрих. – Мой прадед тоже был рожден вне брака, но благодаря своим усилиям и Божьему благоволению стал герцогом, а затем королем. Хотя наш сын не принц, он королевской крови и будет воспитан со знанием этого.
Иде хотелось то ли плакать, то ли смеяться. Она попеременно ликовала и впадала в отчаяние, но знала, что ради собственного благополучия и благополучия сопящего у нее на руках свертка должна во что бы то ни стало найти силы, чтобы обрести равновесие.
Ида уложила сына на локоть и засмеялась, глядя, как он тянется