– Ждать нет никакой необходимости. Пришлите сюда того парня и уберите свидетеля.
Мужчина в городской вилле спросил:
– Когда?
– Как только будет разумно.
– Хорошо.
– Адвоката тоже. Чтобы никаких связей не возникло.
– Хорошо.
– И позаботься о том, чтобы эти идиоты поняли, что они мне должны, много.
– Хорошо.
– И еще: скажи им, чтобы больше не беспокоили меня с подобным дерьмом.
Наполовину прикончив свою порцию тушеного мяса, Ричер спросил:
– Так почему заблокировали ту улицу?
– Может, там упал провод электропередачи, – ответил Петерсон.
– Надеюсь, нет. Потому что это выглядело бы довольно странно с точки зрения приоритетов. Вы оставили на целый час двадцать стариков замерзать на автостраде, а сами в это время караулили упавший провод в боковом переулке?
– Или, например, произошло ДТП.
– Ответ тот же.
– А это имеет значение? К тому моменту вы уже ехали в город.
– Машина простояла там час или два, ее следы почти полностью занесло снегом. Но ты сказал тогда, что в данный момент никто не может к нам приехать, поскольку все заняты.
– И не наврал. Тот коп был занят, он делал свою работу.
– Какую?
– Не твое дело.
– У вас большой участок?
– Достаточно.
– И все были заняты?
– Именно.
– И сколько из ваших парней сидело в припаркованных машинах и ничего не делало?
– Если тебя это беспокоит, поселись здесь, начни платить налоги и поговори с мэром или шефом Холландом.
– Я мог простудиться.
– Но ведь не простудился.
– Это еще неизвестно.
Они вернулись к прерванной еде и молчали, пока не зазвонил мобильный телефон Петерсона. Тот взял его, послушал, отключил и отодвинул свою тарелку в сторону.
– Мне нужно идти, – заявил он. – Ты подожди меня здесь.
– Я не могу, – сказал Ричер. – Они закрываются, уже десять часов. Официантка просто мечтает, чтобы мы отсюда убрались. Она хочет домой.
Петерсон промолчал.
– Я не могу пойти гулять, потому что не знаю, куда идти, да и холодно слишком, чтобы болтаться на улице.
Петерсон снова ничего не ответил.
– Я посижу в машине, а ты просто не обращай на меня внимания, – добавил Ричер.
– Ладно, – сказал Петерсон, но вид у него был не слишком счастливый.
Ричер оставил на столе двадцать долларов, и официантка ему улыбнулась. «И правильно сделала», – подумал он. За две порции тушеного мяса и кофе по ценам Южной Дакоты он оставил ей примерно шестьдесят процентов чаевых. Или вообще все было чаевыми, если Петерсон принадлежал к числу копов, которые ели в городе бесплатно.
Внутри «Краун вика» еще сохранился