Королева Мэб являлась во снах, становилась на колени и запрокидывала голову. Виттар видел ее горло, тонкое, бледное, такое хрупкое… и понимал, что даже во сне не дотянется. Пытался. Рвал цепи долга. Зверел от запаха и близости. Просыпался в холодном поту, ослепленный мерцанием короны Лоз и Терний.
И с пониманием, что королева Мэб останется живой.
– …она ни при чем.
– В проклятие ты не веришь?
– Разве что мы сами себя прокляли. – Виттар вытер платком испарину, которая появлялась, стоило ему упомянуть о королеве. – Я нашел ответ, но… он почти приговор.
Вначале задание казалось простым.
Очевидным.
Почему готовы иссякнуть жилы Великих домов?
И вправду ли опоены они слезами Королевы Туманов? Запечатаны сказанным ею словом? Прокляты и обречены? И если так, то не совершил ли Стальной Король ошибку, позволив альвам уйти?
Об этом многие шепчутся.
– Если боишься моего гнева, то вспомни, – отставив бокал, король провел пальцами по тонкому шраму, пересекавшему запястье, – сколько раз ты спасал мою жизнь. И никогда ничего не просил взамен. А то единственное, что, как я знаю, тебе нужно, я оказался не в силах дать.
Ни справедливости, ни даже мести.
– Мы слишком многим обязаны твоему роду, а вскоре, чувствую, долг увеличится. Я знаю, как ты ее ненавидишь. И если при этом утверждаешь, что Хозяйка Холмов и Туманов не виновата, то я тебе верю. Говори. И не бойся меня оскорбить.
Не его – всех остальных: Великие дома слишком привыкли к собственному величию, они в упор не замечали опасности. И, пожалуй, если бы не война, продержались бы еще лет сто, а то и двести, но сейчас, когда срок уже вышел, они желали найти виновного.
Виттар пригубил вино: в горле пересохло. Пересыхало всякий раз, когда он касался этой темы и собственной теории, проверяя ее раз за разом, выискивая все новые и новые факты, пытаясь истолковать их так, чтобы увидеть – ошибался.
Не выходило.
– Это началось задолго до войны… и до твоего появления на свет. И еще раньше. Я поднял родовые книги. Двадцать поколений тому назад руда забирала одного ребенка из ста. И высшие рождались во множестве даже в тех родах, кровь которых не отличалась особой чистотой. Но сила каждого была не так велика. И тогда твой предок, желая сохранить и усилить свойства высших, издал указ о сохранении породы.
Король смотрел на огонь, рассеянно проводя мизинцем по граням кубка.
– Высшие, сочетаясь браком с высшими, давали крепкое потомство. И живучее. От трех до пяти детей на одну семью.
А сейчас двое выживших – редкость.
– И в следующем поколении кровь проявила себя еще более ярко. Но теперь руда забирала одного ребенка из пятидесяти.
– Вдвое.
– Да.
– И