Глава 42
Парковка перед больницей Сундсвалля была почти пуста. В пасмурный день длинное здание производило впечатление необитаемого. Бурый кирпич заштрихован белыми рамами словно бы незрячих окон. Йона прямо через низкий кустарник направился к входу в больницу.
На медицинском посту в холле никого не было. Комиссар немного подождал у регистрационной стойки с выключенной лампой; наконец возле поста остановился уборщик.
– Где у вас отделение судебной медицины? – спросил Йона.
– Это двадцать пять миль к северу отсюда, – приветливо улыбнулся уборщик. – Но если вы имеете в виду патологоанатома, я могу вас проводить.
Вместе они прошли по безлюдному коридору и в просторном лифте спустились в подземный этаж больницы. Там было холодно; большие плиты пола кое-где потрескались.
Уборщик открыл несколько тяжелых, обитых железом двойных дверей; в конце коридора показалась еще одна дверь, на которой висела табличка “Отделение клинической патологии и цитологии”.
– Удачи! – сказал уборщик, указывая на дверь с табличкой.
Йона сказал “спасибо” и пошел по коридору; на линолеуме виднелись следы колесиков от каталок и тележек. Комиссар миновал лабораторию, открыл дверь в секционную и вошел в выложенное белым кафелем помещение, где стоял сделанный из нержавеющей стали стол для вскрытия. С потолка свешивалась люстра; ее свет, вместе с сиянием ламп дневного света, производил гнетущее впечатление. Дверца морозильной секции зашипела, и двое мужчин выкатили оттуда поддон.
– Прошу прощения, – сказал Йона.
Тощий мужчина в белом халате обернулся. Блеснули очки-“пилоты” с белыми дужками. Главный патологоанатом Нильс Олен из Стокгольма, старинный приятель Йоны, которого все звали Нолен. Рядом с Ноленом стоял его юный ученик Фриппе; крашенные в черный цвет длинные волосы лежали прядями на белом халате.
– Как вы здесь оказались? – обрадовался комиссар.
– Мне позвонила какая-то женщина из уголовной полиции. Она мне угрожала, – сообщил Нолен.
– Анья.
– Я так испугался… Она зашипела: “Йона же не может доехать до самого Умео, только чтобы поговорить с судебным медиком”.
– И раз уж мы здесь, то воспользуемся случаем и съездим на Нордфест, – поделился Фриппе.
– В клубе “Дестройер” играют The Haunted, – сдержанно улыбнулся Нолен.
– Решающий аргумент, – согласился комиссар.
Фриппе рассмеялся; Йона разглядел под его белым халатом вытертые кожаные штаны, а под голубыми бахилами – ковбойские сапоги.
– Мы закончили с этой… Элисабет Грим, – сказал Нолен. – Единственная примечательная деталь – раны на руках.
– От того, что она пыталась защищаться? – уточнил Йона.
– Только не с той стороны, – сказал Фриппе.
– Можешь взглянуть на них, – предложил Нолен. – Но сначала уделим немного внимания Миранде Эриксдоттер.
– Можете сказать, когда они погибли?
– Температура падает, как тебе известно…
– Algor mortis[8], –