за окнами становится большой.
За пазухой не паспорт – паспарту
держать со всем словесным чёрным налом.
Созваниваться, зная, что по ту
окраину столицы ждут сигнала;
и голос от Обводного канала
берёт очередную высоту
второго этажа студгородка,
чтобы достигнуть слуха адресата.
И полуфабрикат считать прасадом,
вином – бутылку из-под молока,
а тошнота – от Бога и от Сартра —
не лечится, не лечится никак.
Но что нам Сартр, но Сартру мы на что?
Родившиеся в двадцать первом веке,
до университетской белой Мекки
маршрутки непокладистые ждем,
умея потеряться в человеке
хэмингуэйской кошкой под дождем.
Из города в другой придумать дверь
никто еще, увы, не догадался.
Кто приготовит чай, повяжет галстук,
причешет мысли в светлой голове?
Зачем Господь так сладко надругался,
запараллелив наши жизни две?
Я скатываюсь в подростковый слог,
как в снег лицом с американской горки.
Соседи снизу разорались: «Горько!»
а я им заливаю потолок
речами для тебя, и мне нисколько
не жаль закончить этот монолог.
Постскриптум должен выйти из себя
и, проскрипев зубами, удалиться.
Так хочется сесть в поезд на столицу,
хотя бы на сидячий наскребя.
И думать, не найдя цветка в петлице,
достойны ли
стихи мои
тебя.
«Мой дом и тыл…»
Мой дом и тыл.
Hie tuta perennat[2], —
гласит латынь недремлющим у входа.
Придя сюда, я поднимаюсь над
собой самой
на этажи,
на годы,
на кипы книг, трудов, трактатов, хрий,
ночей без сна в исписанных тетрадях —
весь шар земной колеблется внутри
заместо сердца в крошечной шараде.
Из класса в класс,
с экзамена на тест…
пять лет как эти пройдены основы.
Но antiquus amor cancer est[3]
поэтому я возвращаюсь снова
к родным стенам. Касаюсь кирпичей
и на ладонь открытую садятся
воспоминания.
Как я была ничьей,
как было одиноко
и тринадцать,
как двойку заменили на трояк,
я поступила; мне казалось – снится
мне это всё.
А выпустилась я
с пятеркой и с хрустальной единицей.
Что ты застыл у входа,
новичок?
Обеспокоен и слегка набычен.
Когда грызёшь у ручки колпачок,
тогда гранит наук зубам привычней.
Беги скорей,
в разноголосый хор
сородичей по разуму и стати!
Найди своих Эвтерп и Терпсихор,
забыв о цифрах в старом аттестате.
Смотри,
как побежит из-под пера
за буквой буква;
и