– А из ученых?
– Было двое профессоров. Один геолог, один востоковед. Обоих мы пустили в расход. Больше он из этой братии ни с кем не дружил – интеллигентики Стаднюка не очень жаловали.
– Понятно. Заграницу не будем рассматривать, туда Варваре точно не выбраться. Ладно. Я дам указания прошерстить по твоему списку.
Зазвонил телефон. Свержин поднял трубку.
– И что? Когда? Других соседей опросили? Заберите эту Веронику, может, что еще вспомнит. Все, отбой. – Он бросил трубку на рычаг и снова откинулся в кресле. – Вот тебе и курица. Нету Варвары дома. Как днем ушла, так ее и не видели. Спугнул ты птичку, спугнул.
– Можно мне задать один вопрос? – осторожно спросил Дроздов.
– Валяй.
– Почему вы не отдали мне приказ попросту пристрелить стаднюковскую сучку? Сразу. Или, как врага народа, по этапу пустить. Безгрешных-то нет!
– Этот вопрос подтверждает твои заурядные умственные способности. Скажи мне, ты вот хорошо себе представляешь, что станет со Стаднюком после нынешней ночи? Допустим, он услышит голос этого бога. Что дальше? Он начертит нам схему невиданного оружия? Добровольно? А может, он сам превратится в невиданное оружие? У тебя плохо с фантазией, дорогой. А у меня хорошо. Поэтому я могу предположить, что после операции нам придется со Стаднюком договариваться, торговаться. Так что Варя нужна нам живой и желательно в доступном месте. И еще… Если со Стаднюком не произойдет ничего, если это все окажется досужими байками тибетских монахов, я тебя пристрелю.
– Да я сам в таком случае застрелюсь, – хмуро ответил Дроздов.
– Это правильно, – серьезно кивнул Свержин. – Это, знаешь, по-мужски. И мне хлопот меньше. Все, выметайся.
Дроздов толкнул дверь и с облегчением покинул кабинет. Спустившись по лестнице мимо вооруженного винтовкой красноармейца, он выскользнул во двор и поднял воротник пальто. Служебная «эмка» притулилась возле ворот.
– Сердюченко, – Максим Георгиевич сердито распахнул дверцу, – поехали.
– Ну что? Как там начальство? – тревожно спросил съежившийся на заднем сиденье Роберт.
– Нормальненько! – отрезал Дроздов.
Роберт перестал сутулиться и поправил очки.
– Значит, со мной все будет в порядке? – уточнил он.
– С тобой-то? – покосился Максим Георгиевич на Роберта. – Все будет хорошо. Поехали в Кусково, Сердюченко, заводи колымагу.
Роберт откинулся назад в тень салона и притих. Он усиленно думал, что означает это «все будет хорошо». Хорошо кому? Ему? Или Дроздову? Или Свержину? Хорошо – понятие растяжимое.
Машина с урчанием покинула двор и покатила по переулкам.
– Максим Георгиевич! Я – с вами? – робко поинтересовался Роберт.
– Со