– Полная чушь! – гневно воскликнул Джослин, но было ясно, что он не в своей тарелке.
– Нет! – вскричал Генри. – Это не чушь! Все, что я говорю, не имеет никакого отношения к психоанализу. Ты должен был понять, что за человек Элеонор. Это алчная женщина, любившая тебя до тех пор, пока не поняла, что это бесполезно. Теперь она и ее подруга Кампанула соперничают из-за пастора. Дина говорит, что старые девы всегда влюбляются в ее отца. Это очевидно для всех. Такое часто бывает с женщинами вроде нашей кузины и ее подруги. Доводилось ли тебе слышать ее рассуждения о докторе Темплетте и Селии Росс? Ей удалось и там найти повод для скандала. А потом она сообщит бедной миссис Темплетт, что ее муж слишком хорошо относится к вдове. И это будет, если Идрис Кампанула не вмешается первая. В дамах такого склада есть что-то патологическое. Дина говорит…
– Ты со своей возлюбленной обсуждаешь чувства моей кузины к пастору? Если так, то считаю это полным дурновкусием и отсутствием манер.
– Дина и я, – ответил Генри, – говорим обо всем.
– Это что, современный способ ухаживать за девушкой?
– Отец, давай не будем ссориться. Ты всегда во многом понимал меня. Во всем виновата Элеонор! Элеонор! Элеонор! Это ее вина! – воскликнул Генри.
В другом конце комнаты открылась дверь, и в дверном проеме освещенного холла появилась женская фигура.
– Ты зовешь меня, Генри? – спросила она тихим голосом.
Мисс Элеонор Прентис вошла в комнату. Она протянула свою худенькую ручку и включила свет.
– Уже больше пяти часов, – заметила Элеонор. – Скоро все придут. Я назначила встречу на половину шестого.
Кузина засеменила к столу из вишневого дерева. Генри заметил, что он отодвинут от стены и стоит в центре кабинета. Мисс Прентис принялась раскладывать на нем бумагу и карандаши. Делая это, она тихонько напевала, чем сильно раздражала Генри. Он не мог выносить ее унылое мычание. В надежде прекратить это он спросил:
– Какая встреча, кузина Элеонор?
– Ты забыл, дорогой? Собрание комитета по проведению мероприятий. Будет пастор с дочерью, доктор Темплетт, Идрис Кампанула и другие. Мы очень рассчитываем на тебя и на Дину, конечно.
Последняя фраза была произнесена с особой нежностью. Генри подумал: «Ей известно, что мы говорили о Дине». Он смотрел, как женщина перебирает бумажки, и в его глазах отразилась плохо скрываемая ненависть.
Элеонор Прентис была стройной неприметной женщиной лет примерно пятидесяти. Генри почувствовал, как флюиды ее святости заполнили всю комнату. Ее постоянная полуулыбка говорила о хорошем расположении духа, скрывая, однако, истинный характер этой особы. Кузина была достойным представителем рода Джернигэмов. Генри неожиданно подумал, что Джослин гораздо меньше похож на предков с семейных портретов, чем он, его сын, и кузина. У Генри и Элеонор были