Хоть я и не походил на обычную публику кабака, вышибалы разрешили войти, догадываясь, что на обратном пути кошелек мой полностью опустеет. Взгляд у них при этом был оценивающий, так рыночные торговцы смотрят на явных лохов ушастых, обвести которых вокруг пальца – святое дело.
За грязной стойкой стоял хозяин заведения – цыганистый тип с лоснящимися жирными волосенками, оттопыренными ушами и маленькими поросячьими глазками, постреливавшими из одного конца кабака в другой. Ловко суетились служки с подносами.
Густой табачный дым клубами поднимался к закопченному потолку. Желтым светом горели несколько сальных плошек.
Я безрезультатно поискал свободный стол. Все были заняты, некоторые посетители расположились прямо на полу.
Признав во мне дворянина, расторопный служка решил проблему с обустройством нового гостя, подкатив для меня пустой бочонок и поставив его торчком. Откуда-то взялся и раскладной стол. Его протерли сальным полотенцем. Пришлось сделать заказ: вино и закуску. Прежде чем брать Левицкого, следовало освоиться в незнакомом месте.
В ближайшем углу возникла стихийная ссора. Кто-то чего-то не поделил и теперь, взявшись за грудки, выяснял отношения. Соседи не обращали на это ни малейшего внимания. Подобные эксцессы случались тут постоянно. Вспыхнувшая драка закончилась совместной попойкой. Обидчик и обиженный сидели теперь обнявшись и горланили песню.
Я неспешно попивал дрянное, разбавленное чуть ли не до состояния колодезной воды вино. Рядом, опрокидывая стакан за стаканом и закусывая исключительно краюшкой хлеба с солью, надирался ухарь в живописных лохмотьях. Остальные были ему под стать.
Покончив с «трапезой», я поманил к себе служку и завел с ним речь насчет женского общества. Сначала мне показали на дрыхнувшую возле печки бомжиху, от которой за версту несло махоркой и мочой. Видимо, для невзыскательных клиентов годилась и она. Я нахмурился и, показав зажатый между пальцами медный пятак, дал понять, что эта Афродита для моих телесных утех не подходит.
Обслуживавший меня парнишка сбегал наверх и вернулся с радостной вестью, что у «мамзель» Чарыкиной как раз имеется свободная девушка, причем «из немок, кожей белая, статью видная, на зад крепкая, политесам разным и благородному обхождению обученная».
– Ежели господину угодно, он может пройти. Его ждут-с.
Я заулыбался и потопал по скрипучей лестнице на второй этаж, отданный исключительно под вертеп. Обстановка там была немногим лучше. Определенный уют создавали вытоптанные дорожки и веселенькие обои на стенах, изображавшие не то Бахуса, не то Купидона, а может, и вовсе нечто третье, ибо в греко-римской мифологии я разбирался на единицу с минусом, хотя старые советские мультики про минотавров, аргонавтов и прочих язонов безумно любил. Но сюжеты в них, если верить моим школьным учителям, были весьма купированы по сравнению с оригиналами.
Вдоль