– Слушай, а с канализацией там как? Не хотелось бы… ну, понимаешь.
– Вот чего не посмотрел, того не посмотрел. Завтра гляну.
Утром после завтрака я спросил у брата:
– Леш, а когда может… ну это, хана всему настанет когда?
– Да вот хрен его знает, брат. Но мобилизация идет. Может, мне думается, в любой момент.
– А ты как здесь? Служба же…
– Это теперь моя служба.
– Ты уволился что ли? – я уставился на брата неверяще. Служба была всем делом его жизни.
– Ага, разбежался, кто б меня отпустил. В бессрочной командировке в связи со всяким и в свете разного.
– То есть ты теперь дома?
– Дома, брат. Если он у нас еще есть.
Вчера стаскали последний хабар в убежище. Обустроили там за неделю места для нормального проживания – лежаки с матрацами, спальники и все такое прочее. Ну точнее, Леха обустраивал, а я ему помогал в перерывах между сменами. Сейчас убежище имело вполне жилой вид. Внутри было тепло и сухо, но мы привезли туда еще и четыре буржуйки, поставили одну в углу с лежаками, одну в центре и две по углам. Уголь был в стайках за стеной, ну а с дровами проблем тоже не будет.
Вчера был выходной, и мы с Лехой откопали гараж и загнали в него машину. Туда же перевезли от Ваньки мой снегоход со всем запчастями. Гаражей у нас было два, точнее один, сдвоенный. Стену между двумя соседними в одном месте проломили и оборудовали нормальный ход. В одном гараже яма нормальная, а во втором верстак во всю стену с разным инструментом и станками. Сверло, токарный маленький, наждак да тиски могучие.
Здесь же у нас стояло с десяток двухсотлитровых бочек с солярой и бензином. Опасно, конечно, но мы аккуратно. Брат посмотрел на бочки задумчиво, когда загоняли снежик, и изрек:
– Надо бы еще бензина завезти. Солярой тут везде разжиться можно, а вот бензин…
– Лех, ну куда? На первое время и этого хоть залейся, а там решим. Навсегда все равно не запасешь.
– Ну да, ну да… Ладно, пошли.
Сидим на кухне, гоняем чаи. В камине дрова потрескивают. Есть у Лехи такая блажь – дровами камин топить. Как приезжает, так обязательно пару вязанок с собой везет. Но не поспоришь, приятней у дровяного посидеть. Я смотрел в огонь и думал о том, что вот мы сидим тут, а может уже и летит к нам чего. И мы знаем об этом и даже уже готовимся, почти приготовились. А все вокруг не знают. И чего? То есть себя мы спасем, а на остальных плевать? Баба Маша та же, или Танька из соседнего подъезда со смешным сыном Мишкой, ушастым и неугомонным? Как с ними быть? Я поделился мыслями с братом. Он помолчал, глядя в потолок и медленно выпуская дым. Затем посмотрел на меня серьезно:
– Я тоже об этом думаю, брат. Всех мы не спасем, это раз. Но кого можем, давай попробуем. Но вообще ты прав. Сложно это – знать заранее. Но так мы сохраним себя и пару сотен человек точно.
Я закурил очередную