Аквариум. Алиса Ханцис

едва успевала за ними, будто перед глазами мелькали кадры ускоренной съемки (позже Мик расскажет ей, что такая съемка называется не ускоренной, а замедленной, но мы опустим эту деталь для удобства). Увы, записать идеи она не могла. Кажется, среди героев были цыгане, которые хотели увести лошадь из цирка, разбившего свой шатер на городской площади, так что светить свой тарантас им было никак нельзя. Она ясно представляла погоню, стрельбу и вой сирены, и задумка показалась ей такой удачной, что захотелось обязательно поделиться с братьями. Может, Мик когда-нибудь снимет по этому сценарию фильм, а Тео напишет музыку, и все они станут знаменитыми. Будут наперебой давать интервью во все газеты, и кто-нибудь спросит их…

      – Вы хотели бы вернуться в какой-нибудь день из вашего прошлого?

      – Знаете, я хотел бы иметь всю нашу жизнь записанной на пленку. Чтобы можно было просто выбрать кассету и оказаться в любом дне любого года. Вспомнить, о чем говорили за завтраком, чего сильней всего хотелось, был ли дождь, была ли боль. Только одну кассету я бы никогда не стал пересматривать. Закопал бы в землю, посадил сверху дерево и забыл навсегда. Жаль, что это невозможно.

      Часть 2

      4. Тина

      – Как по-вашему, может ли что-то быть одновременно трагическим и прекрасным?

      – Да. Поездка в один конец.

      Какие бы истории ни происходили с Кармен и Карузо, она была уверена, что супруги останутся вместе навсегда. Они должны были прожить долгую и счастливую жизнь – хотя бы года три – и умереть в один день. Любой другой финал казался Тине слишком жестоким.

      Родители разбились пятнадцатого апреля девяносто первого. Вместе с ними погибли еще тридцать человек, сидевшие в рейсовом автобусе, не доехав всего пяти километров до города. Пассажиры поезда, который смял на переезде автобус, будто консервную банку, остались невредимы. Водитель автобуса, совсем еще парень, тоже выжил. Тео, которому через два месяца исполнялось девятнадцать, стал опекуном брата и сестры до их совершеннолетия.

      В некрологе про родителей написали, что их смерть будет для всех большой потерей. Они работали на одном и том же предприятии – мама экономистом, папа инженером. Оба вышли из низов и имели артистические наклонности, развиться которым было не суждено. Поэтому мама по вечерам писала в стол романы, а папа мастерил для аквариума диковинные гроты и затонувшие корабли.

      Тина всегда считала, что родители завели троих детей только потому, что хотели побыть одни: Тео мог заставить любого полезть на стену, и ему срочно нужна была компания, пока все не озверели. А еще Тина верила в то, что на свете есть вещи, которые нельзя вынести. Видимо, поэтому кто-то на самом верху сжалился над ней и вырезал монтажным ножом два года ее жизни – всё, что было между гибелью родителей и окончанием школы.

      Последнее, что она помнила, – они лежат в родительской кровати, едва касаясь