История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 10. Джованни Джакомо Казанова

приготовило мне небо при его посредничестве. Он должен был рассмеяться, когда я в деталях рассказал ему обо всем увиденном, и сказать, что я прав, отказываясь от такого поприща; но он сказал мне также, что я должен пойти поблагодарить короля, прежде чем покинуть Берлин. Он взялся, однако, сам сказать Е. В., что эта должность мне не подходит. Я сказал милорду, что думаю отправиться в Россию; и стал всерьез готовиться к этому путешествию. Барон Трейден добавил мне смелости, пообещав рекомендовать меня герцогине Курляндской, своей сестре, и я написал г-ну де Брагадин, чтобы тот дал мне рекомендацию к банкиру в Петербурге, который мог бы платить мне каждый месяц сумму, достаточную для проживания там без особых забот.

      Приличия требовали, чтобы я ехал туда со своим слугой, фортуна предоставила мне одного, когда я занялся поисками. Молодой лотарингец явился к Рюфин, неся в руке весь свой багаж. Он сказал, что его зовут Ламберт, что он только что прибыл в Берлин и что он хочет у нее поселиться.

      – Пожалуйста, сударь, но вы мне будете платить день в день.

      – Мадам, у меня нет и су; но я получу, когда напишу, где я.

      – Месье, я не могу поселить вас.

      Видя, что он уходит огорченный, я сказал ему, что заплачу за него за сегодня, и спросил, что у него в его мешке.

      – Две рубашки, – ответил он, – и штук двадцать книг по математике.

      Я отвел его в мою комнату и, найдя его достаточно хорошо образованным, спросил, каким образом он дошел до того состояния, в котором находится.

      – В Страсбурге, – ответил он, – кадет такого-то полка дал мне пощечину в кафе. На следующий день я нашел его в его комнате и убил наповал. Затем я вернулся в комнату, которую занимал, взял свои книги и рубашки в этот мешок и покинул город, имея в кармане только два су. Я шел пешком, и мне хватило денег до сегодняшнего утра. Завтра я напишу в Люневиль, где живет моя мать, и я уверен, что она вышлет мне денег. Я рассчитываю пойти здесь на службу в инженерный корпус, так как полагаю, что могу быть полезен в этой области, а в крайнем случае пойду в солдаты.

      Я сказал, что велю дать ему маленькое помещение для слуг, и дам денег на пропитание, до той поры, пока не придет помощь от матери, как он надеется. Он поцеловал мне руку.

      Я не думал, что он обманщик, так как он заикался; но тем не менее я сразу написал в Страсбург г-ну де Соанбургу, чтобы узнать, по правде ли случился тот факт, о котором он мне рассказал.

      На следующий день я поговорил с офицером из инженерного корпуса, который сказал, что молодых людей, хорошо образованных, в его полку так много, что их больше не принимают, по крайней мере если они не соглашаются выполнять службу солдат. Мне показалось обидным, что этот мальчик будет вынужден пойти на такое. Я начал с того, что провел с ним несколько часов с циркулем и линейкой в руках, и нашел его ученым; я задумал взять его с собой в Петербург и сказал ему об этом. Он ответил, что будет счастлив, и что он будет служить мне в путешествии в качестве кого хочу. Он плохо говорил по-французски, но поскольку он был