– Королевский налог, сир, это тот, который монарх собирает со своих подданных, только чтобы пополнить свои сундуки.
– И он разорителен, говорите вы.
– Без сомнения, сир, потому что он разоряет циркуляцию средств – душу коммерции и поддержку государства.
– Однако вы считаете военный налог необходимым.
– Но к несчастью, потому что война, без сомненья, – несчастье.
– Это может быть. И народный?
– Всегда превосходен, потому что король берет его со своих подданных одной рукой и возвращает в их пользование другой с помощью полезных предприятий и установлений, направленных на то, чтобы увеличить их благосостояние.
– Вы знаете, без сомнения, Кальзабижи?
– Я должен его знать, сир. Семь лет назад мы учредили в Париже генуэзскую лотерею.
– И к какой категории отнесете вы этот налог, коль скоро вы полагаете, что это один из них?
– Да, сир. Это налог превосходного вида, если король предназначает доход от него на то, чтобы поддержать некое полезное установление.
– Но король может здесь и проиграть.
– Один раз из десяти.
– Это достоверный расчет?
– Достоверный, сир, как все политические расчеты.
– Они часто оказываются ошибочными.
– Прошу прощения у Вашего Величества. Они никогда не таковы, если Бог соблюдает нейтралитет.
– Возможно, я думаю так же, как и вы, относительно моральных расчетов, но мне не нравится ваша генуэзская лотерея. Я смотрю на нее как на мошенничество, и я ее не желаю, даже если буду убежден в физической невозможности для себя в ней проиграть.
– Ваше Величество мыслит здесь мудро, потому что невежественный народ станет в нее играть, только вовлекаемый ошибочным доверием.
После этого диалога, который, в сущности, составил только честь уму этого просвещенного монарха, он немного задержался, но не прервал меня. Он вошел в перистиль за двойной оградой и остановился передо мной, оглядывая меня с ног до головы и с головы до ног, затем, немного подумав, сказал:
– Вы очень красивый мужчина.
– Возможно, сир, что после долгих научных изысканий Ваше Величество смогло увидеть во мне одно из наименее значительных качеств, которыми блистают ваши гренадеры.
После ласковой улыбки он сказал, что, поскольку лорд маршал Кейт меня знает, он поговорит с ним обо мне, потом он приветствовал меня, приподняв свою шляпу, которую он никогда не снимал ни перед кем, с самой большой вежливостью.
Три или четыре дня спустя милорд маршал передал мне добрую весть, что я понравился королю, и что Его Величество сказал ему, что он подумает поручить мне кое-что. Любопытствуя узнать, в какой области он меня использует, и не желая торопить события, я решил ждать. Когда я не ужинал у Кальзабижи, мне доставляли истинное удовольствие общество барона Трейдена за столом у моей хозяйки и, поскольку стояла прекрасная погода, прогулка в парке давала мне возможность приятно провести день.
Кальзабиджи