Но прибежал Савельев с новой блузкой. Он вел себя странно, формально проявляя заботу, прятал глаза. Ева вынужденно улыбнулась – блузка была, конечно, полный отстой, – но ничего не сказала. Когда управляющий отошел, Ева более критично осмотрела блузку, без колебаний оторвала оба рукава и воротник и натянула на себя новый наряд. Катя только рот открыла от восхищения – то ли бесшабашной уверенностью подруги, то ли новым образом, созданным из неудачной блузки. Этот синтез смелости, невинности и соблазна невероятно шел Еве Силинской.
– Пошли оторвемся, – показала она Кате на кипящую массу извивающихся тел.
Стараясь не поворачиваться к Берестаге лицом, Катя последовала за подругой.
Ева знала свое дело. Берестага действительно вскоре подошел, выруливая между танцующими. Катя поспешила раствориться в толпе.
Ева и ее обидчик, несмотря на энергичную музыку, обнялись в медленном танце и о чем-то кокетливо болтали. Катя пыталась разобраться в себе. Ей не нравилась сама идея подобной игры, но было очень интересно смотреть. Тревожило и еще какое-то неясное чувство.
Внезапно Ева резко оттолкнула партнера и, покинув танцпол, вернулась за столик.
– Вот теперь посмотрим, как он запляшет, – прокомментировала она, удовлетворенно наблюдая, как ее будущая жертва направляется к ней.
Но, не дойдя до их столика, Берестага свернул в сторону и присоединился к своим приятелям. Силинская только хмыкнула:
– Ну что ж, так даже интереснее!
В течение следующего часа, умело маскируясь от Берестаги, Катя наблюдала череду подходов и разрывов, толчков и объятий, оплеух и поцелуев из арсенала женских уловок все более поражающей ее подруги. Ева, безусловно, была игроком высочайшего класса.
Теперь она опять сидела на коленях у Берестаги, улыбка не сходила с ее лица, глаза светились. Казалось, они говорили друг другу какие-то очень откровенные вещи. Зная Евину цель, Катя на мгновение даже пожалела парня. Но в какой-то момент насторожилась, увидев, как Ева закусывает нижнюю губу. На это простое движение не обратил бы внимание никто. Но не лучшая подруга.
Ева играла как никогда. Она была на абсолютном пике вдохновения. Она обладала даром чувствовать партнера – она на уровне тончайших переживаний ощущала, как парень расслабляется и становится все более открытым. Оставалось лишь воспользоваться его искренним порывом при максимальном внимании зрителей и перевернуть игру. И такие мгновения приходили все чаще, но по дикой случайности каждый раз Берестага вдруг цеплялся за какое-то слово или жест, и Еве приходилось начинать заново. Наконец она почувствовала очередной подходящий момент и решила, что пора действовать. Но когда пыталась встать, ее нога глупо застряла между стулом и его ногой – все рассмеялись, и момент снова был упущен.
Ей, как всегда, нравилась эта игра. Впрочем, нет, в этот раз было совсем иначе. Ева впервые сама начала увлекаться. Чтобы