– Не смей говорить об этом!
– Почему? Мы одни, нас никто не услышит. – Эрон смотрел на ее губы. – Ты же хотела, чтобы это произошло между нами. Не отпирайся!
Ее щеки горели огнем.
– Я тогда слишком много выпила и не соображала, что творю. Я сожалею о том, что было!
– Да, так ты говоришь. Но это случилось. Ты и я, Клео. Мы предназначены друг для друга, и то был лишь пробный глоток. – Он поднял бровь. – Если бы твой отец подобрал тебе в женихи кого-то другого, я, пожалуй, нашел бы, что сказать по этому поводу. Хотя тебе, наверное, не понравилось бы. Ты бы не захотела, чтобы король узнал, что его непорочная принцесса запятнала себя, улегшись в постель с кем-то, кто не был предназначен ей в мужья…
На самом деле Клео едва помнила ту ночь полгода назад. Только то, что она пила вино. Слишком много хмельного напитка. И еще губы, пахнувшие дымом. Шарящие руки… одежда… лживый шепот в темноте…
Честная девушка, тем более принцесса, до брачной ночи должна блюсти себя в чистоте, чтобы ее девство стало мужу подарком. Клео совершила ошибку. И то, что она сотворила ее именно с Эроном, которого в трезвом состоянии едва выносила, казалось ей самым постыдным.
И никто, никогда не должен был об этом узнать.
Она оттолкнула его руку, щеки пылали.
– Мне пора!
– Еще нет. – Эрон снова приблизился и притянул ее к себе, прижимая к груди. Запустил руки в прическу девушки и распотрошил неплотный узел, так что волосы рассыпались по спине. – Я скучал по тебе, Клео. И я рад, что тебе вздумалось меня навестить. Я часто думаю о тебе…
– Пусти, – прошептала она. – И ничего об этом не говори.
Он погладил ее шею, его глаза потемнели.
– Как только мы будем помолвлены, уж я постараюсь, чтобы нам почаще выпадали такие вот мгновения наедине. Жду не дождусь!
Клео попыталась отпихнуть его, но он был слишком силен. Куда сильнее, чем казался с виду. Итак, она добилась лишь одного: напомнила ему о той ночи, когда опозорила себя и свою семью. И он, как выяснилось, наслаждался их общим секретом, который она, будь ее воля, выжгла бы из памяти каленым железом.
И, богиня свидетельница, пахло от него так, словно он с самого рассвета только и делал, что пил и курил…
В неплотно закрытую дверь резко постучали снаружи.
Пальцы Эрона впились Клео в бока, он зло оглянулся на дверь.
Та начала открываться.
– Вот вы где, принцесса, – ровным голосом проговорил Теон.
Эрон так резко выпустил ее, что она едва не растянулась на полу.
Теон посмотрел на нее, потом на Эрона, и его глаза сузились.
– С вами все хорошо?
– Да, – ответила она. В горле стоял ком. – Лучше не бывает. Спасибо тебе.
Взгляд у телохранителя был свирепый. Теон не находил ничего смешного в том, что она куда-то ускользнула у него за спиной. Его глаза попросту обжигали, но как же обрадовалась ему Клео!
Уж лучше уйти с рассерженным телохранителем, чем еще хоть на мгновение остаться в обществе Эрона.
– Я хочу вернуться во дворец, – твердо проговорила она.
– Когда