Некогда Пелсия слыла страной роскошных садов, пышных лесов и великого множества рек, изобильных рыбой, страной, где дичи не было перевода… Все начало меняться три поколения назад. Медленно, но верно Пелсия делалась менее плодородной. Вся как есть, от увенчанных снегами гор на востоке до океана на западе. Все живое в ней начало попросту умирать. Страна превращалась в пустыню, где не было ничего, кроме побуревшей травы, серых камней… и смерти повсюду. Ближе к морю еще что-то росло, но лишь четверть Пелсии сохраняла способность по-прежнему поддерживать жизнь.
Но это полбеды. Благодаря Ораносу остатки плодородных земель были теперь заняты виноградными лозами. Южные соседи за бесценок скупали вино, а пелсийцам оставалось лишь напиваться до полного бесчувствия, вместо того чтобы сажать овощи и хлеб… Что касается Йонаса, вино успело сделаться для него признаком угнетения. Символом недальновидности соплеменников. И самое скверное – вместо того, чтобы возмутиться и сделать попытку поправить дело, они предпочитали жить одним днем, перебиваясь, как выражаются в народе, из куля в рогожку.
Это усталое смирение бесило Йонаса больше всего.
А еще многие верили, что их вождь, Хьюго Базилий, не сегодня, так завтра использует магию и всех спасет. Самые верноподданные полагали, что он великий волшебник, и почитали его как бога, привязанного к земле узами плоти и крови. В качестве налога он забирал три четверти всех вин, производимых в стране. И люди охотно отдавали плоды своего труда, неколебимо уверенные, что совсем скоро вождь воззовет к магии и спасет всех.
«Дурачье, – мысленно клокотал Йонас. – Какое непроходимое дурачье!»
Вот Томас, тот не доверял всякой чепухе вроде магии. Он чтил вождя как главу пелсийского народа, но верить предпочитал в незыблемые реалии жизни. И без малейших зазрений совести ходил за добычей в Оранос. Он был бы рад и Лимерос с теми же намерениями посещать, но в той стороне лежали скальные кряжи и холодные пустоши. Морозная страна куда менее привлекательна для дичи, нежели умеренный климат и зеленые долины Ораноса.
Когда Томас впервые взял его с собой через границу, Йонас испытал сущее потрясение. Подумать только, к ним преспокойно подошел белохвостый олень. Непуганое животное прямо-таки подставило горло под ножи братьев, как бы приветствуя их в изобильных оранийских пределах. Мальчишки повадились исчезать из дому на неделю и больше и всегда возвращались нагруженные съестным. Отец никогда не задавал им лишних вопросов, решив про себя, что отпрыски, верно, обнаружили в Пелсии охотничьи угодья, неведомые остальным. Они и не разубеждали его.
Старик, конечно, рад был бы приставить их днями напролет работать на виноградниках, но и частые отлучки сыновьям в вину не вменял…
Знай он правду, конечно, рассвирепел бы и запретил им подставлять головы. Несколько раз братья в самом деле чуть не попались; выручали их только быстрые ноги. И дело-то было лишь в том, что они семью свою пытались прокормить!