Первым пришел в себя толстый Гарри.
– Жизнь одна, и деньги в ней не самое главное! – весело воскликнул он и заказал шампанское для дамы и коньяк для себя. По слухам, Гарри имел эксклюзив на продажу известного французского коньяка. Для него понятие «деньги» начиналось со ста тысяч, и все, что меньше, деньгами не считалось.
Вторым согласился играть молодой человек в очках, всегда вежливый, аккуратный, в белой рубашке, костюме и галстуке. За осторожную манеру игры и привычку все просчитывать я прозвал его «математик».
Надо же, ОНА и его смогла сбить с пути истинного!
Не согласился только долговязый в свитере, похожий на ирландца. Он стал возмущаться: «это не по правилам», «так нельзя» и «это не покер, а какая-то уличная игра».
– Скорее, гусарская рулетка: повезло – не повезло, – уточнил я.
Долговязый ушел, за столом остались четверо. Мне подали виски, «математику» – колу со льдом. Громко хлопнуло открываемое шампанское, возвещая о начале игры. Гарри поднял бокал.
– Господа, я преисполнен гордости за то, что вы не сбежали, как некоторые. Нельзя отказывать даме в скромном желании обыграть нескольких дураков, – со смехом произнес он, за что был награжден очаровательной улыбкой.
Менеджер расставил перед каждым разноцветные столбики фишек. Моя пачка бледно-вишневых купюр превратилась в пластиковые кружочки. «Ну вот, теперь отступать некуда», – подбодрил я себя и украдкой взглянул на мою визави. ОНА сосредоточенно перебирала фишки, на запястье блестел золотой браслет.
Первая раздача.
На кону четыре тысячи евро, по тысяче с каждого.
Мне пришли разномастные четверка и шестерка – плохая мелкая карта. Решил не рисковать и, сказав «пас», сбросил карты. Банк поднялся до десяти тысяч, и их выиграл Гарри. Обрадовался, как ребенок, и произнес целую речь о том, что это счастливый знак и судьба к нему благосклонна.
Для кого как.
Глава 2
Лифт плавно скользил вверх. Я стоял в окружении мужчин и женщин в деловых костюмах. Серое, синее, черное, белое. Ничего лишнего или броского, все должно безукоризненно вписываться в обстановку офисов. Мой расклеившийся ботинок (я заметил это слишком поздно, уже в лифте), казалось, привлекал всеобщее внимание и вызывал чувство неловкости – как затяжка на женских чулках.
Лифт остановился и бесшумно распахнул полированные двери. С верхнего этажа высотного билдинга, где располагался офис банка, открывался роскошный вид на щетинистую громаду мегаполиса. Серо-коричневый, закованный в сталь и бетон, город простирался до самого горизонта и пропадал в утренней дымке, которую еще не успел разогнать ветер. С такой высоты это порождение урбанизированной цивилизации выглядело смирно: крепко привязанное к земле лентами проспектов и бульваров, надежно проклепанное тысячами чугунных люков канализации.
– Дух захватывает, правда? – произнес охранник с восторженным придыханием.